Она, конечно, сообщала руководству «Моссада» о текущих событиях. Достаточно было зайти на некоторые сайты и оставить там комментарии с условными словами, внешне самыми обычными. Но координаты, которые сообщил ей Владимир в новогоднюю ночь, она пока держала при себе, и не только из-за риска, но и потому, что не могла понять, страсть победила, или долг победил, или вообще никто не победил, все проиграли…
Последние дни были особенно тяжелы. Каганович, видимо, решил сменить тактику: теперь Яфу каждый день ждала очередная гадость. Сначала абонемент в фитнес-центр оказался недействительным. Потом пропали вещи из её кабинета. Потом девушку переселили на другой этаж, в маленькую комнатушку около лестницы. А за стеной начали ремонт: с утра до вечера стучали. Интернет выключался каждые пять минут, и даже несложные обязанности по обзору прессы она не могла выполнять нормально.
Каганович «передал» Яфу в отдел аналитики, и новый начальник вызывал её пять раз за день, требуя всякую чепуху. Покрикивал даже. Она не обижалась, понимая, что всё это затеяно олигархом с единственной целью — вывести её из равновесия, заставить раскрыться, выдать ещё какую-нибудь информацию.
Но хуже всего были приставания Сергея — личного охранника олигарха. Он вдруг воспылал жаркой страстью и не давал Яфе прохода. Каждое утро начиналось с его визита. Сергей садился напротив, вспоминал испанские приключения, говорил пошлости, сверлил девушку глазами. Норовил прижать, обнять, требовал свиданий, хамил всё откровеннее. И ведь видно было по глазам, что ничегошеньки ему не надо, но приказ есть приказ… Велено довести, и он старательно изображал из себя мачо.
Дошло и до рук. Два или три раза Сергей пропускал Яфу вперёд в дверях, и хватал сзади за попу. Потом пальцем дернул ей вырез блузки, оторвав пуговицу. В конце концов, прижал в лифте: нажал кнопку «стоп» между этажами, и перешёл в наступление. Облапил, стал больно мять грудь, задирать юбку, тыкаться в лицо сжатыми губами. Яфа хладнокровно обвела глазами кабину лифта. Заметив глазок видеокамеры под потолком, помахала туда рукой, улыбнулась, потом точным движением взялась за ладонь Сергея, лежащую на её груди, и отделила мизинец. Раздался хруст, а следом посыпались ругательства.
* * *— Там не может быть никакого коридора. Откуда ты это взял? Хрень полнейшая! — Максим нервничал, то и дело вскакивал с дивана, метался по комнате, закуривал, тушил сигарету и тут же доставал следующую.
В маленькой однокомнатной квартире в Одинцове Владимир теперь бывал ежедневно. Точнее сказать — только тут и бывал, приходил утром, как на работу, уходил поздно вечером. В квартире Максима, кроме сваленного во всех углах диггерского оборудования, была собрана всевозможная литература про подземную Москву.
— Я тебе точно говорю, нет там ничего! Там вдоль и поперёк все исхожено. Там Гоник ещё в семидесятых проверил каждый метр. Потом Стерлигов со своей командой. Они ведь тоже не дураки, у них техника была, ультразвук, радары. Каждую полость вдоль стены зафиксировали.
Они снова уткнулись в карту.
— От Погорелой башни до Тайницкой нет больше никаких коридоров. Это точно.
— А это что?
— Это выше. Это практически в подвале башни. И вот тут обрывается. А мы на два уровня опускаемся.
— Он не обрывается. Он идёт вот сюда… Здесь — ступени, но засыпано всё. Потом рекреация, метров сто квадратных, с колоннами, сводами. Из неё начинаются две галереи. Они завалены, но не полностью. И вот эта идёт параллельно… Смотри, вот тут…
Максим сначала вообще ничего не хотел слушать. Когда они поднялись наверх после погружения и Владимир нарисовал первую схему, он лишь хмыкнул, решив про себя, что имеет дело с психом. Потом, дома уже, начал прорабатывать схему и понял, что Владимир знает нечто, неизвестное остальным. Только верно ли он определил направление? И глубину? Ведь подземная Москва имеет несколько уровней, и запутаться в них может даже бывалый диггер.
Они сходили на разведку с другой стороны — из тоннелей метро под Москва-рекой. Попытались спуститься как можно ниже. Потом побывали на экскурсии по Кремлю, стараясь точно определить все направления. И вот теперь спорили с утра до вечера каждый день, как одержимые.
— Может быть. Пусть идёт параллельно… Но кто тебе сказал, что мы сюда попадём, если продолбим стену? Это нереально. Во-первых, там никакую технику использовать нельзя. Охрана прибежит. Во-вторых, даже если стену снять, мы попадем выше или ниже той галереи!
— Нет, не выше и не ниже. Та галерея спускается, и вот здесь… смотри… здесь она проходит мимо… И там был проём, он заложен в тридцать пятом. Кирпич можно разобрать, он отсырел.