Собирались в ГУМе около фонтана, по двое-трое. Первые подошли около семи, последние — в десятом часу вечера. Охрана провожала подошедших в подсобку, где пришлось ждать закрытия универмага. Студенты попались общительные. Владимир, оторвавшийся от жизни, газет и телевизора, узнал от них массу интересных вещей. Оказывается, та страна, которую он считал родной, живет отдельной от него жизнью. И он не знает почти ничего про эту жизнь.
Молодежь трясла смартфонами и плеерами. У двоих были планшеты, и они наслаждались халявным ГУМовским вайфаем, рыскали по порносайтам, обсуждали приколы с bash.org, дружно ржали над свежими демотиваторами.
— Мужики, слушайте, что на коммунистическом сайте пишут: «…Здесь всё, что торчало когда-то, обвисло, и все, кто летал, нынче только ползком. Один Каганович из «Здравого смысла» трясет эрегированным кошельком. Он всех, от оставленных Богом старушек до важных господ на кремлевском яру, за тридцать поганых испанских осьмушек имеет спокойно в любую дыру». Во, залепили коммуняки!
— Да всё равно их никто не слушает. У нас половина группы уже в «Здравый смысл» вступила.
— Ну и толку, что вступила? Бабки кто-нибудь видел?
— Пока никто не видел.
— А чего ж тогда говорить! Все обещают, все обманывают. И этот такой же, кладоискатель грёбаный.
— Хрена, такой же! У нас на кафедре политологии был один препод. Получал нехило, да ещё на каждый экзамен к нему по штуке скидывались. На «Крузаке» рассекал. Сбежал из универа к Кагановичу в офис, аналитиком. Говорят, в пять раз больше имеет, плюс доктора в феврале получит на халяву.
— Да, вот куда бы попасть на дипломную практику. На сайте у них висит объява, обещают до ста в месяц.
— А потом работать устроиться, сразу в Испанию.
— На хрен твою Испанию, там бабы шибко страшные.
— Зато бабки красивые…
— Смотри, пацаны, Волочкова в море голая, Кагановича к груди прижимает, а сзади президент с кислой рожей плещется!
— О, зацените, секретарши Кагановича на зарядке… Каждой зарядку запихнули… Блин, во придурки!
В десять вечера ГУМ закрылся, и Максим дал команду выключить телефоны и планшеты. Всю электронику сложили в подсобке и вслед за охранником спустились на технический этаж. Тут была ревизионная дверца, открывавшая проход прямо в канализацию, без метро и без сложных спусков по вентиляционным шахтам. Этим же путём планировали возвращаться, как казалось, уже героями. Поднимать найденное наверх не собирались: пусть этим займётся государство. Им достаточно будет и славы.
…Под штукатуркой и в самом деле обнаружилась кирпичная кладка. Она загораживала коридор, ведущий в очень старую галерею. Кирпич победили, используя специальные дюбеля с резьбой и воротом. Дюбель закручивали на несколько сантиметров в трещину или в стык между кирпичами и отламывали кусок стены совершенно бесшумно. Через час было готово окно примерно в квадратный метр. Дальше началось самое нудное: из заваленного коридора нужно было вынести хлам. Студенты, встав цепочкой, передавали друг другу кирпичи, полусгнившие металлические скобы, землю, камни. Расчищали на такую высоту, чтобы можно было пройти согнувшись. Через каждый метр диггеры ставили подпорки. Их вчера пришлось таскать сюда длинным кружным путём, через библиотеку имени Ленина. Но без подпорок старый свод галереи мог обрушиться в любой момент.
Владимир хорошо видел цель. Видел все подходы. Знал, сколько мусора предстоит вынести из коридора. Видел опасные трещины в потолке галереи, и показывал диггерам, где закрепить металлические диски, в которые упиралась струбцина распорки. Всё получалось надёжно. Но больше всего Владимира занимал периметр: он следил, не появится ли кто в опасной близости, нет ли тревоги в двух верхних уровнях, напичканных датчиками кремлёвской охраны. Пока всё было спокойно, и отряд работал, обливаясь потом, задыхаясь от испарений канализации, ползая на коленях. Копали молча, старались не топать, таская грунт в пластмассовых вёдрах, высыпали его осторожно. Максим подобрал прекрасную команду.