Я вошёл в храм, и долго стоял возле алтаря Предвечного пламени, читая молитву Огнеликому, прося милости для моей ушедшей семьи; пусть не оставит он их своим светом, да не коснётся их тьма страдания и холод пустоты, пусть пребывают они в радости и счастье среди светлых душ и богов. Воспоминания о семье вызвали у меня тоску и грусть, и я поспешил покинуть храм, чтобы земными делами занять голову не давая себе возможности думать о них. Сев в повозку, которая терпеливо меня дожидалась, я поехал на рынок, уже более нигде не останавливаясь.
Рынок, где торговали животными, был заполнен людьми. Множество паломников из разных стран, горожан, крестьян, купцов, смешались в гигантскую толпу и создавали чудовищный шум. Всё вокруг было заполнено криками, руганью и грязью. Именно поэтому я всегда избегал подобных мест. Люди самых разных возрастов, цветов и сословий отчаянно торговались друг с другом и ругались. Крики, шум, рёв животных, вонь от их испражнений, толкотня - всё это я терпеть не мог, поэтому, чтобы не находиться там слишком долго, я постарался как можно быстрее сделать покупки. Найдя торговца птицей, я, однако, вынужден был с ним торговаться: цена, которую заломил этот сын шакала за дюжину белых голубей, была достойна павлинов, а не обычных птиц, пусть и с белым окрасом. После получаса отчаянного торга, я смог сбить цену до серебряной монеты за каждую птицу, и то это было очень дорого. В преддверии праздника жадные купцы нещадно поднимали цены; если б у меня было время, я бы сам наловил нужных мне птиц. Денег у меня было немного, и тратить мне приходилось их экономно. Путешествие по морю, покупка ингредиентов, необходимых для ритуала, почти исчерпали мои небольшие запасы. Но я утешал себя тем, что скоро я это исправлю.
Покупка трёх здоровых и сильных быков оставила меня почти без денег. Купил я их у крестьянина, долго расписывавшего мне их силу, выносливость и неприхотливость; о том, сколько они за день могут вспахать земли и сколько съесть зерна. И если б не свадьба дочери, которой надо дать приданое, он бы "нипочём не продал таких славных малышей". Взглянув на огромных быков, меланхолично жующих сено, и тщедушного старого крестьянина, я удивился тому, как он ими вообще мог управлять. Мне даже стало неудобно перед стариком, вырастившим этих красавцев-быков из маленьких телят. Если б он знал, для чего они мне нужны, точно б не продал, не смотря ни на какие деньги. У него даже слёзы выступили, когда он передавал мне верёвки и принимал деньги.
До восхода луны ещё было почти десять дней, а возиться с голубями и быками мне не хотелось, поэтому я предложил старику подержать у себя моих быков и голубей, за отдельную плату; ближе к празднику я их у него забрал бы. Старик, обрадованный возможностью ещё немного побыть со своими "малышами", легко согласился. В присутствии торговцев, он поклялся именем Мелираны вернуть по первому моему требованию птиц и животных живыми и здоровыми. Записав имя старика, и где он живёт, я поспешил покинуть рынок, довольный тем, что всё необходимое купил; оставалось найти подходящее место для ритуала, и можно было спокойно дожидаться восхода луны.
Вместе с Ясмерой я сидел в кабинете магистра. Поиски мага продолжались уже третий день, и пока не принесли результата. По городу расползались жуткие слухи о призраках, о колдунах; люди были встревожены, но пока мы ничем не могли их успокоить.
- Вы правильно провели ритуал? Не может быть какой-то ошибки или случайности? - спросил магистр, глядя на Ясмеру.
Ищущая отрицательно покачала головой. Она не спала уже вторую ночь подряд, и явно сильно устала. Подготовка и проведение ритуала, который должен был помочь нам найти мага, преступившего договор, требовали полной самоотдачи от Ищущего: сила богини многое давала, но и многого требовала от человека. Перед ритуалом нельзя было есть и спать, даже пить было можно не больше кружки воды за день. Всё время Ищущий, просивший помощи богини, находился в молитвенном трансе, погружаясь в мир богов и духов, и там, в мире видений и грёз, сила богини указывала Ищущему того, кто использовал магию во вред людям.