Смотрит Андрей на гостя, а сам думает: «Что-то не то. Кто ночью да еще в лес в золоте ходит. Может быть, на пушку думает меня взять? Жилка-то, она хоть кого приманит! Ежели надо, сам управитель прискачет».
Думает он про себя так, а виду гостю не кажет.
— Знать-то, ты не из здешних мест, человек? — спросил Андрей. — Откуда и куда путь держишь?
— Пыхало не прут, дыхало не голова. В Ильменях живу, траву жую. На солнышке греюсь, за камнем сплю.
Совсем не поглянулся такой ответ Андрею, но виду опять гостю не подал.
А пришелец опять за свое — новую загадку отсыпал:
— Лежит тело, головы нет, а горло цело!
Вздрогнул Андрей от таких слов.
«Знать-то, разбойник. Варнак!» — в голове у Андрея пробежало, а гость в это время и говорит:
— Ну ладно. Хватит загадками тебе говорить. С докукой я к тебе. Хворь меня одолела, я кое от кого слыхал, будто есть у тебя камешек такой, всяку хворь отводит. Сглотнешь его и оздоровишь. Жар этот камень в человеке съедает. А насчет загадок — я пошутил. Люблю людей ими пужать.
Усмехнулся Андрей в ответ, но спорить не стал, только будто между прочим сказал:
— Запуги это все бабски про камень. Не верю я и тебе скажу. Не для этого рожден камень, ну а ежели ты веришь, возьми. У меня в балагане их много.
И тут же поднялся. Сходил в балаган. Подал гостю тряпицу. Тот развернул, а в ней камешек, словно льдинка застывшая лежала.
Взял камень гость в руки принялся его вертеть, то на зуб положит, то к носу поднесет. А Андрей глядит на него и смеется.
— Ты бы лучше горилки похлебал, а то вздумал ледяной камень глотать. Кишки остудишь! — шутил он над гостем.
Но тот будто Андрея и не слыхал.
— Сколь ты возьмешь за этот камень? — спросил гость Андрея. — Красненькую мало?
Оглядел Андрей гостя и сказал:
— Камень бери, только помни, самоцвет чистый воздух любит, а от душных убегает. Как бы от тебя не убежал. Держи крепче: дух от тебя не шибко легкий идет. Не из наших мест ты, как я погляжу. Ишь золото-то налепил на себя, знать-то, из богатеньких будешь! Только у нас обычай такой: на хворь сколько дашь. А ежели нет ничего — так возьми. Оздоровишь — отдашь.
— Значит, даром отдаешь? — спросил гость. — Видать, и вправду ты не из корыстных? Оттого и ходишь в портках, а твой камень я не возьму даром. Пойдем-ка, я тебе за него одну тайность открою! — позвал гость Андрея.
Пуще прежнего удивился Андрей.
«Сам не здешний, а о каких-то тайностях говорит», — думал он про себя, но мешкать не стал и, забросав костер, зашагал за гостем.
Недолго они шли. И места все Андрею знакомы. Хоть глаза завяжи, дорогу б нашел.
Зашли они на высокий шихан одной из гор, что за Таганаем стоит. Зашли и остановились.
— Знаешь ты эту горушку? — спросил Андрея гость.
— Знаю.
— А знаешь, какие хребты за ней тянутся?
— Знаю. Хочешь, я и сам тебя хоть до Юрмы доведу, а хочешь…
Но гость перебил Андрея.
— Хватит тебе мозги на ладонь выкладывать. В горах ты живешь, а не знаешь, поди, какие хребты за Таганаем лежат и что в них скрыто?
Хотел было Андрей гостю возразить, но тот не дал ему и рта раскрыть:
— Слушай, Андрей, большую тайность тебе я открою за то, что ты бескорыстный. Дальше три хребта в разные стороны уходят. Один из них золотой, до безводных степей в нем золото лежит. И нет, как морю, ему берегов. Во втором — сам горюч-камень лежит. В третьем — разные руды и самоцветы, а между хребтами… — и осекся.
Видать, заприметил, как слушал Андрей, ни разу не прервал, но и усмешку с губ не убрал.
— Не веришь! — загремел гость. — Ну хватит тогда. Пойдем твою медовуху пить, а то зябко стало.
— Пойдем, — ответил Андрей, и они повернули обратно к балагану.
Угостил Андрей гостя, а тот все ел и ел, пока все в утробу не отправил.
Наелся и принялся на весь лес хохотать да так, что гул пошел по горам.
Слушал, слушал Андрей гостя и все больше дивился над тем, как тот принялся кружиться, скакать и извиваться. Кружил, кружил гость да как заорет:
— А ты не видел ватаги моей и где она скрылась, притаилась?
«Фу ты, пропасти на тебя нет! — подумал про себя Андрей. — Значит, и верно я угадал. Варнак это с большой дороги. Может, атаман, по серьге видно. Оттого и разодетый».
Не по себе стало Андрею. Не боялся он, но не любил варнаков. Сторонился их, не по сердцу они ему были. Но опять же виду не показал и ответил:
— Ежели бы я знал, какой ты человек, не дал бы тебе камень от хвори. Лес-то широк, не изба — для любого гостя места хватит.