Делясь впечатлениями, все общество поднялось по трапу наверх.
– Боже мой! Боже мой! – вырвалось из груди молодой девушки.
Действительно, было чем восхищаться!
Воздушный корабль уже поднялся на высоту пятисот футов и теперь плавно несся к востоку.
Дивный ландшафт расстилался под путниками.
Ручьи и холмы, леса и деревни казались дивной картиной, писанной живыми красками.
На полях, словно муравьи, ползали люди, скотина, домики казались игрушечными, луга и зелень ярко пестрели под солнечными лучами.
Восторженными взорами путники смотрели вниз.
А воздушный корабль, управляемый теперь твердой рукой самого инженера, забирался все выше и выше, приподняв чуть-чуть свой красивый, блестящий нос.
– Семьсот пятьдесят футов! – крикнул со своего места инженер. – Пока подъем достаточен! Уходите, господа, в каюту; сейчас мы понесемся полным ходом, и вам не усидеть на площадке.
Люк снова был открыт, и общество спустилось вниз.
Гигантские крылья завертелись с головокружительной быстротой, и воздушный корабль полетел, словно стрела, пущенная из туго натянутого лука.
Через окно видно было, как далеко внизу мелькают поля и деревни, леса и реки.
– Не менее ста верст в час! – воскликнул Суравин.
– Сто двадцать! – поправил Верлов.
– Невероятно! – воскликнула девушка.
– А между тем это так! – улыбнулся Верлов. – Мы только что пролетели над Орлом, а через десять часов такого хода мы будем пролетать над Самарой. Но… пока довольно! Следует не забывать жизненных привычек и пить чай даже на высоте тысячи футов.
С этими словами он открыл шкаф, достал из него самовар, налил воды и приложил к нему два провода.
– Что вы делаете? – спросила девушка.
– Кипячу воду! – смеясь, возразил Верлов. – Ведь это электрический самовар. Он закипит у нас в три минуты.
– А что делает наш Чи-Най-Чанг? – спросил Суравин.
– Он учится заменять на простом полете Бромберга, – ответил Верлов. – Нам придется всем брать уроки управления, чтобы не возлагать всю тяжесть работы на нашего уважаемого Семена Васильевича.
– Конечно! – согласились все.
Верлов взглянул на воздушный лаг.
– Ага! Наш инженер сбавил ход. Сейчас идем средним ходом, по пятьдесят верст в час.
Затем он взглянул на барометр и одобрительно кивнул головой:
– Ясно! Путешествие должно быть прекрасным. Ну, а вот и самоварчик поспел. Вера Николаевна, надеюсь, будет нашей полновластной хозяйкой.
Молодая девушка улыбнулась и, встав с места, принялась хозяйничать.
А далеко под ними мелькали села и города, и воздушный корабль продолжал плавно мчаться на восток, забирая немного к северу.
VII. Над Небесной империей
Дни шли за днями.
Излишним было бы описывать подробно путешествие над Россией.
Бромберг берег свой корабль и ночами прекращал путешествие, спускаясь по вечерам в безлюдных местах, выбирая по преимуществу поляны в лесах.
Иногда для развлечения они разбивали на ночь легкие палатки, зажигали костры и весело жарили ужин на зеленой мураве.
От Самары корабль направился на юго-восток, пролетев Оренбург, взвился над пустынным Уральским хребтом, миновал Орск и полетел на Тургай. Теперь под ногами путников расстилались необозримые луга и плоские возвышенности, покрытые сочной травой, на которой мирно пасли свои стада киргизы. Пушистые ангорские козы тысячами бродили по лугам, а их хозяева беспечно покуривали свои трубки, сидя на своих кочевьях.
Но каждые сутки картина снова менялась.
Направляясь упорно на юго-восток, путники пролетели сначала над рекой Сары-Су, затем над городом Токмак, над озером Иесык-Вунь и взвились над горным хребтом Тянь-Шань.
Снежные вершины великого горного хребта, сверкая и сияя снегами на солнце, уходили под самые облака.
Воздушный корабль чуть-чуть приподнял свой нос, гигантские крылья завертелись с бешеной быстротой, и корабль стал сильно забирать вверх.
– Десять тысяч футов над уровнем моря! – сказал Верлов, взглядывая на прибор, определяющий давление атмосферы. – Наш Семен Васильевич, кажется, решил унести нас сегодня за облака.
– Значит, мы уносимся с вами в заоблачные сферы? – пошутила девушка.
– Выходит, так, – улыбнулся Верлов. – И, снова взглянув на прибор, он добавил: – Одиннадцать тысяч! Летим медленно. Лаг показывает двадцатиузловой ход. Можно выйти на воздух. Только прошу надеть шубы.
Предложение было принято с радостью.
Чи-Най-Чанг принес три легких, но теплых китайских меховых халата, в которые со смехом вырядились путники, и все общество поднялось по трапу наверх.