– Чи-Най-Чанг, не говори глупости! – остановил китайца Верлов. – Итак, мы поднимаем его, срисуем его татуировку и выпустим где-нибудь в таком месте, чтобы он не мог нам повредить.
– Он не догонит… не повредит! – пробурчал Чи-Най-Чанг.
После чаю Верлов подошел к Вере Николаевне.
– Вы не хотите прогуляться? – спросил он.
– Пойдемте, – согласилась молодая девушка.
Они отошли от воздушного корабля и пошли по берегу ручья.
Ночь была тихая, теплая, кругом царило гробовое молчание.
Верлову хотелось говорить и говорить без конца, а между тем он шагал молча, словно не зная, с чего начать.
Он испытывал какую-то робкую радость от сознания, что молодая девушка идет с ним рядом в этой дикой стране и не боится оставаться с ним наедине.
Казалось, и молодая девушка испытывает нечто подобное.
Они шли молча и не замечали, что молчат, довольные лишь присутствием друг друга.
Пройдя с полверсты, они повернули назад.
И только когда корпус корабля вынырнул в темноте перед ними, Верлов тихо произнес:
– Как славно мы прогулялись.
– Да, хорошо, – так же тихо ответила молодая девушка.
А темная ночь скрыла румянец, которым покрылись ее нежные щеки.
Еще не наступил рассвет, когда Бромберг поднял своих друзей.
Быстро одевшись, все напились чаю и сделали все приготовления, необходимые к предстоящему дню.
Лишь только стало светать, воздушный корабль поднялся на воздух и приблизился немного к городу Лунь-Ань.
Взобравшись на высоту семи тысяч футов, воздушный корабль остановился.
Теперь с помощью прекрасных подзорных труб путникам хорошо была видна вся внутренность этого города, окруженного, по китайскому обыкновению, высокой стеной с огромными башнями по углам.
Легкий ветер рассеял за ночь тучи, и ничто не мешало наблюдению.
Сначала путешественники увидели, как проснулся город.
На улицах замелькали прохожие; дома и улицы, а также две башни с воротами в центре города расцветились флагами.
Торговля на время праздника, который у китайцев длится целую неделю, прекратилась, и поэтому праздная, свободная от работы и занятий толпа росла на улицах все больше и больше.
Часам к десяти утра город окончательно ожил.
На улицах появились обтянутые шелком, резной работы двухколесные, безрессорные экипажи, именуемые фудутунками, показались разряженные китайские офицеры в бархатных коротких сапогах, темных шелковых хурмах (рубаха без рукавов), надетых поверх ярких цветных халатов, с собольими хвостами и стеклянными шариками на зонтообразных шапках.
На деревянных подмостках, устроенных около центральных башен, появились бродячие комедианты, акробаты и фокусники, в разных концах города зазвенели гонги и бубны.
Тысячи рабочих и детей огласили воздух треском хлопушек, подвешенных в виде коралловых кусочков на нитках, которые китайцы поджигали снизу.
Словно крошечные патроны, эти кусочки разрывались один за другим с громким треском, производя страшный шум.
Воздушный корабль медленно спускался со своей первоначальной высоты, подвигаясь в то же время к городу.
Наконец показалась и главная процессия, вынырнувшая из ворот большого дома.
Это было шествие лодок.
Сначала шли ряженые на ходулях.
Это были мужчины и мальчики, одетые стариками, женщинами и разными уродами, в причудливых костюмах, в масках или гриме.
Чтобы быть более заметными, все они шли на ходулях, гремя гонгами, бубнами, хлопушками и барабанами.
Ряженых на ходулях было человек двести.
За ними шли лодки, которых было штук двадцать.
Из легкого картона, наклеенного на деревянные остовы и задекорированного тканями, были сделаны лодки длиною аршина в три, покрытые разноцветными навесами.
Каждую лодку нес один китаец, стоя внутри ее и поддерживая дно лодки бедрами, к которым она прикреплялась.
Ноги носителей лодок были прикрыты тканями, свешивавшимися с бортов, благодаря чему получалось впечатление, будто в лодке сидит человек, а лодка движется сама собою.
Носители лодок были тоже загримированы разными стариками, женщинами и уродами.
Лодки шли одна за другой, делая постоянно зигзаги и раскачиваясь, словно действительно плыли по волнистой поверхности моря.
А кругом их бесновались и гремели гонгами и бубнами тоже ряженые.
Огромная толпа окружила процессию и вместе с нею двинулась по улицам.
Никто из веселящихся и не думал смотреть вверх, откуда к ним быстро приближался воздушный корабль.
– Ну, господа, держитесь! Сейчас дам полный ход и пущу сирену. Чи-Най-Чанг, покажи, где пáгода? – крикнул Бромберг.