Леха потихоньку пошел к стене, к проходу, глядя на карту — вроде каперы успеют в долину первыми, и с солидным запасом, — и вторым слоем замечая то, что просвечивает сквозь нее. Где же расщелина-то?…
А-а, дьявол!
Вокруг Кремневая долина, сбоку скальная стена, вон и расщелина — да не та! Эту аватару выбросило не у северного прохода, а у южного. Движок игры решил, что северный проход теперь слишком близко к месту предыдущей смерти?
Черт, черт, черт!
Теперь придется бежать не по песку, а по камням… Оскальзываясь на мокрой щебенке, Леха рванул вдоль стены на север — можно успеть к северному проходу раньше немца! Подождать, пока он пройдет через расщелину — и…
— Куда прешь, рогатое! — рявкнуло в голове. — Назад, назад!
Сквозь пелену дождя навстречу неслась темная фигурка сатира, размахивая руками.
— Там же последний немец!
— Назад, я сказал! В обход! Нельзя пустить его в долину! Мало ли какую подлянку он может еще выкинуть! Сейчас будет смена, Янус должен быть уверен, что все в порядке! Чтобы не дал задний ход в последний момент!
— Он еще не сменился?
Карта мерцает перед глазами, и под ней, в левом нижнем углу, зеленые цифры: 00:02.
— Никуда он не сменился, ждет! Никому не охота подставлять свою задницу! Так что в обход! Чтобы ни одного повода!
— Но это крюк…
— Крюк, зато по песку! — Сатир был уже рядом. Подбежал и обеими ручонками уперся в броневой нарост на боку, разворачивая. — В обход, я сказал! Быстрее! Пошел!
Леха оскалился — тоже мне, полководец нашелся! — но развернулся и побежал к южному проходу. Вон он, в стене чернеет…
Через него, со скрежетом продираясь между выступами, и дальше — опять по пустыне.
По узкой полосе слежавшегося песка под стеной…
Дождь затих. Лишь лениво накрапывал с неба. Ветер угнал черные тучи дальше на запад, куда-то к Гнусмасу, — и сверху опять это простоквашное небо. От которого паршивое предчувствие и мурашки вдоль хребта…
По слежавшемуся песку бежать легче, чем по камням, — и все равно, слишком медленно!
Стена все тянется, до северного прохода бежать и бежать.
А немец на карте уже у самого прохода…
Быстрее, быстрее! Нельзя дать ему войти!
Стена чуть изогнулась, стало видно дальше…
Черная щель прохода в стене, до нее еще метров триста. И немец. У самого прохода. В руках не карабин, а что-то длинное. Снайперка? Все-таки тот, со снайперкой?!
Леха беззвучно взвыл. Ну почему?! Почему?!! Каких-то секунд не хватает, чтобы его перехватить!
А может быть, получится догнать?… Не мытьем, так катаньем…
Леха взревел. Бычий рев понесся вдоль стены, как пароходный гудок.
Немец сбился с шага и оглянулся.
Да, со снайперкой. Тот самый, который тогда чуть не отстрелил ногу — только не здесь, а у южного прохода, — и если бы потом не помощь гарпий…
Леха опять взревел. Ну же, наци! Давай! Припомни старые обиды! Забудь на миг о схроне, попытайся расплатиться по старым должкам. Ну же, рискни!
Каперы уже у южного прохода. Уже пробираются по расщелине, наверно…
Немец остановился перед самой расщелиной. Ухмыляясь, вскинул руку в нацистском салюте. Даже изобразил щелчок каблуками.
И нырнул в проход.
Леха взревел — уже не для немца, уже от ярости. И помчался вдогонку, вбивая копыта в мокрый песок. Черт, черт, черт!
В долине, конечно, есть еще сатир… Но что он сможет против снайперки? Он вообще знает, что у немца снайперка? На карте ведь не видно, что у него из оружия…
Что, если сатир так и ведет каперов к озерцам — бравым парадным шагом, гордо выпятив грудь?!
Вот и расщелина. Леха затормозил в паре шагов перед ней. Замер, прислушиваясь. Не подкарауливает немец в темноте?
В расщелине грохотало рассыпчатое эхо. Немец никого не караулил, а рвался в долину.
Леха шагнул в темноту — и снова замер. Кажется, эхо шагов стало тише… Еще тише…
Немец все-таки решил подкараулить?
Ладно, наци. Поиграем!
Леха щелкнул по кольцу, вызывая карту. И оскалился — от злости на самого себя. Нервы ни к черту. Как сопливая девчонка! Такой мандраж, что уже координация нарушилась. По браслету не попал!
Еще раз щелкнул копытом по левой ноге… Но копыто опять проехалось по мокрой шкуре, и только. Никакого металлического стука.
Леха опустил голову — и даже не смог выругаться. Так и замер с открытым ртом.
Браслета не было.
Несколько секунд так и стоял, не веря своим глазам. Водя копытом по ноге. Там, где раньше было кольцо.
— Чего встал?! — рявкнуло в голове. — Янус сейчас вот-вот свалит со смены — и так уже задержался! Ты что, хочешь остаться и так и подохнуть в этой гребаной игре?!
И первый раз за все время этот мерзкий блеющий голосок — лучше сладчайшей музыки!
— Только не обрывай связь! У меня пропал браслет.
— Браслет! Карта! — Как это «пропал»?.. Тот, мой? От программы?..
— Да! Снесло его! Начисто!
— Глюканулась, зараза… — зашипел сатир. — Ничего нормально сделать не может, безрукий! Я же ему…
— Укройся за камнями! — перебил Леха. — И каперов укрой! У немца снайперка. Он уже в долине.
— Угу… — пробормотал сатир. — Сейчас…
— Не обрывай связь! Можешь сделать мне браслет заново?
Леха вывернул голову, чтобы один рог смотрел вниз, а другой вверх, и влез в расщелину. Медленно пошел в темноту.
— Заново… — пробормотал сатир. — Времени нет! Я сам тебя поведу.
Леха поморщился. Лучше бы нормальную карту, на которой все видно — без задержек на слова. Тут один миг может все решить… Но уж лучше так, чем совсем ничего.
— Где он?
— У самого входа. Замер, гад…
Камни под ногами ушли вниз, Леyха напряг передние ноги, чтобы не понесло вниз. Потащит вниз — уже не остановишься. Пронесешься до самого конца, громыхая, как поезд в туннеле, и по инерции вылетишь далеко из расщелины… прямо под пулю.
— Точно со снайперкой, гад. Выцеливает, падла…
Упираясь ногами в склон, Леха сопротивлялся силе тяжести, но камни улетали вниз. Предательский грохот застучал по расщелине, набирая силу.
— Где именно?
— Так… У самого-самого выхода. Чуть вправо. На склоне за валуном, похоже. Стой! Я наших предупрежу, чтобы так и лежали, не высовывались пока…
И он пропал.
Стиснув зубы от напряжения, Леха медленно спускался вниз в полной темноте. Лишь где-то далеко вверху узенькая светлая полоска, край расщелины… Осторожно ставя копыта, чтобы камни не вылетали. Кажется, удается.
Впереди блеснул светящийся разрез, и тропка стала выравниваться. Вот и выход.
Ну где сатир?! Куда он делся?!
— Та-ак… — протянуло в голове. — Стой! Он, кажется, меняет позицию… Стой пока в проходе, не высовывайся!
Леха совсем остановился.
До края расщелины — каких-то пять метров. Светлая полоса посреди темноты.
Замер, прислушиваясь — стукнет камень там, за щелью? Под шагами немца…
Ну где сатир, чего медлит?!
Леха медленно втянул воздух. Секунды ползли медленно, как увязшие в меду мухи.
Сколько уже прошло? Десять секунд? Четверть минуты? Кажется — вечность…
Ну чего он тянет?!
— Ну-ка, давай вперед! Медленно… Так… Сейчас мы снимем этого гоблина нордического…
Леха открыл рот — но так и не уточнил, куда именно сместился немец.
Нельзя! Немец слишком близко, вместо слов выйдет рев. Ну додумайся сам! Скажи, где именно стоит немец…
— Медленно, но вперед, я сказал! — командовал сатир. — Не мандражь, все сопли растрясешь… Забыл он про тебя, кажется… В нас целится, сука…
Черт, черт, черт! Ну додумайся! Скажи же, наконец, куда он сместился!
Раньше был справа от выхода — а теперь?!
Отсюда небольшой угол обзора. В узкой полосе, сверху, — белое от облаков небо, ниже — тяжелые тучи, вечно висящие над озерами, блестящие зеркала воды. Край осыпи, ныряющей от выхода вниз… Немца не видно.
— Метров пять от прохода… — пробормотал сатир. — Спиной к тебе стоит, в нас целит… Прямо на осыпи, чуть правее выхода…