Девушка слегка побледнела, вопросительно взглянула на мужчину, поколебалась пару секунд и села на заднее сиденье, крепко прижав к себе фамильяра. Виктор окинул ее беглым взглядом, словно принимая какое-то решение, снял с себя теплую куртку и бросил девчонке со словами:
— Разувайся.
— Что? — растерялась девушка.
— Разувайся, говорю. Кроссовки снимай.
— Зачем? — окончательно растерялась Кира.
— Чтобы не заболеть, горе луковое! — засмеялся мужчина. — Снег в ботинках не способствует здоровью, тем более женскому. Курткой ноги прикроешь.
Смущенная Кира не стала спорить. Бережно придерживая Фила, девушка скинула промокшие кроссовки, пересела спиной к дверце и одной свободной рукой попыталась накинуть куртку на замерзшие до синевы ноги. Получалось у нее это из рук вон плохо — раненый фамильяр на руках почти полностью ограничивал свободу движения. Виктор не выдержал:
— Сиди спокойно, — повернувшись к девушке, сам заботливо укутал ее ноги. — Грейся! Скоро будем в городе. Поедем через подпространство — сократим путь вдвое.
Глаза девушки в очередной раз пораженно округлились. Ивашина позабавила такая ее реакция.
— Первый раз?
Кира молча кивнула.
— Только давай без истерик, ладно? Будет страшно — закрой глаза.
Девушка обиженно фыркнула:
— Какие истерики, вы о чем? Я с детства мечтала увидеть подпространство!
— Тогда держись — сегодня твоя мечта исполнится, — улыбнулся Виктор и завел мотор.
Пространство вокруг словно сгустилось, а затем рассыпалось призрачными серебристыми искорками и потеряло краски. Понятие времени потеряло смысл, исчезли также запахи и звуки, умолкли порывы ветра и шум автомагистрали. Все вокруг как будто утратило плотность, устойчивость, реальность. Кира взглянула на две необычно огромные луны, виднеющиеся сквозь ставший прозрачным потолок машины, на свою полупрозрачную и потерявшую тактильные ощущения руку, судорожно вздохнула и еще сильнее вцепилась в Фила, как в последний островок стабильности в слишком резко изменившемся мире. Однако любопытство оказалось сильнее шока. Девушка волевым усилием отогнала подступившее головокружение и с интересом огляделась.
— А почему две луны? И где снег? — вырвалось у нее, но ни единого звука не просочилось сквозь звенящую тишину.
Ивашин, уже успевший вывести призрачный автомобиль на заполненную такими же застывшими призраками трассу, улыбнулся одними глазами, и бесплотный голос, прозвучавший у Киры прямо в голове, терпеливо пояснил:
— Две луны — иллюзия, возникающая за счет игр пространства, нечто вроде отражения в зеркале или воде. В действительности их здесь нет ни одной, и существа нечеловеческой природы и с иным восприятием, те же фамильяры, вообще их не увидят. Ну а снег… снег остался на том уровне реальности. А здесь его не бывает. Впрочем, как и любой погоды в принципе. Дорог нет — только направления. Звуки здесь тоже не распространяются, поэтому кричать можно сколько угодно — никто не услышит. Общаться выйдет только телепатически, зато телепатия тут работает намного сильнее, чище, без лишних помех, а обмен информацией происходит в разы быстрее. Со временем разберешься, привыкнешь… — Осознавший, что "сказал" больше, чем изначально собирался, мужчина прервал контакт, молча съехал на обочину и приподнял одну из незаметных на первый взгляд панелей. Под панелью оказалась ромбовидная печать, едва бликующая металлическим блеском. Маг коснулся ее рукой, обернулся к девушке и передал единственным доступным здесь способом:
— А вот теперь, как говорил Гагарин, поехали! И не забывай, орать бесполезно.
Кира согласно кивнула — орать она совершенно не собиралась. Автомобиль полыхнул голубоватым светом и, послушный воле Виктора, на огромной скорости рванул в направлении города, тенью пролетая сквозь своих менее удачливых собратьев, не оборудованных для поездок через подпространство и торчащих в это время суток в многокилометровых пробках. Кира замирала от восторга и смотрела во все глаза на открывшийся ей сегодня новый мир. Один из многих, как говорила ее прабабушка. И лишь вздохнула с легким сожалением, когда поездка закончилась.
Виктор снова коснулся рукой ромбовидной печати и остановил машину. Мир вокруг опять обрел формы, цвет и запах, вернулись звуки. Кира, борясь с тошнотой и головокружением, обулась, подхватила Фила, выбралась наружу и непонимающе оглядела широкую парковку перед незнакомым двухэтажным домом, сад, обнесенный глухим забором, запертые кованые ворота, которые автомобиль незаметно пересек через подпространство, и плотный светящийся купол многослойной магической защиты — такую не пересечь ни снаружи, ни изнутри.