— Кроме лживых и продажных тварей, — сузил глаза Виктор. — Сущность неизменна, и ты знаешь это не хуже меня, Тами-и-ила.
Последнее слово рассекло пространство, словно катана. В голосе мага звенела сталь, а от его взгляда, полного холодной ненависти, по позвоночнику суккубы пробежал холодок. Холеная красавица едва заметно передернула плечами, почти не скрывающий ее совершенного тела прозрачный халатик разошелся, обнажая идеальную, словно шедевр скульптора, высокую грудь, заскользил вниз, обрисовывая каждый соблазнительный изгиб, открывая мужскому взгляду бархатистую кожу, нежную и гладкую, словно лепестки магнолии.
— Это не мешало тебе хотеть меня. Ты и сейчас меня хочешь, хоть и упорно отрицаешь очевидное, — промурлыкала суккуба, обжигая мага откровенным взглядом, полным призыва и сладкого яда, таящим такие жаркие и откровенные обещания, от которых внутренний Огонь взбесился, вспыхивая в жилах и ауре напалмом, подчиняя тело, поглощая разум. Мужчине стоило огромных усилий воли, на пределе возможностей, усмирить тело, против воли поддающееся магии слияния, и погасить дикую вспышку желания, смешанного с яростью, ненавистью и отвращением.
— Не обольщайся, нежить. Обычная физиология и побочка от слияния, — ухмыльнулся маг, выводя в воздухе замысловатый узор. Из огненных линий сложилась Печать Отрицания, ослепившая обоих мощной вспышкой, подобной бесшумному взрыву, ощутимо тряхнувшему особняк. Печать бесследно слизнула наваждение, поглотив мощный заряд Силы, направленной Тамилой на его создание, и с тихим печальным звоном рассыпалась багряными и золотистыми искрами.
Глаза суккубы наполнились яростью, по коже век и губ снова зазмеились крокелюры. Проклятие! Высший, тварь, оказался сильнее и умнее, чем она рассчитывала — наука пошла ему впрок. А она оказалась слишком самонадеянной, недооценила противника и как результат — разгромно проиграла. Из этого необходимо сделать выводы. А пока снова придется выкручивать руки Аверьяну, пока нет доступа к более вкусным источникам Силы. Пробормотав заклинание, Тамила поспешно закрыла зеркальный коридор — такую роскошь, как показываться перед бывшим супругом в столь жалком виде суккуба не могла себе позволить.
Когда Виктор снова обратил взор к зеркалу, изображение уже исчезло, а сама зеркальная поверхность медленно затягивалась Тьмой. Тьма жадно пожирала остатки видений и любой падающий извне луч света, отчего зеркало перестало отражать даже окружающую обстановку и превратилось в черный провал. Маг, измотанный, словно после тяжелой схватки или болезни, устало накрыл его тканью, отошел к бару и снова плеснул себе виски. На этот раз — полный стакан. За окном медленно, словно нехотя, занималась заря, раскрашивая рассветное небо нежными, как лепестки магнолии, оттенками счастья.
Счастья с привкусом гари и медленного яда. Счастья, которое горше мяты и смертоноснее аконита.
Кира и Доминика, сопровождаемые эскортом в лице Фила, смеясь, сбежали вниз, к скованной льдом реке. Гулять с сестрой девушка любила, и провести с ребенком время ее не надо было просить дважды. Погода сегодня выдалась замечательная, и прогулка получилась чудесная. Сестры исходили все любимые места в поселке, от души накатались с горки, наигрались в снежки и, почувствовав усталость, решили напоследок завернуть к реке, прежде чем идти домой ужинать и пить ароматный чай с бабушкиными пирогами.
— Ника, а где варежки? — обратила внимание старшая сестра на голые ручонки младшей, которые девочка неловко прятала в рукава оранжевого пуховичка.
— Ой, не знаю, — растерялась глазастая Ника. — Наверно, потеряла…
— Ну ты талантище! Это ж надо умудриться — варежки на резинке посеять! — улыбнулась Кира. Но улыбка вышла немного грустной и натянутой.
Дом обычно действовал на Киру умиротворяюще. Но теперь что-то неуловимо изменилось. Все на первый взгляд осталось прежним — и в то же время чего-то не хватало. Изменились не родные, не дом, не реальность — изменилась она сама. Сама того не желая, своими резкими словами мать попала в точку, и помучившись несколько дней, подобно мантикоре, жалящей себя своим же хвостом, Кира нехотя признала, что ее чувства к демонову наследнику драных штанов оказались сильнее, чем она предполагала, и вовсе не ограничиваются рамками Договора. И теперь, даже проводя долгожданные дни покоя и отдыха с семьей, наслаждаясь передышкой, девушка-маг скучала по тому, кто остался в городе, и с кем осталось ее сердце.