В отношениях между Виктором и Кирой после визита Полеевых появился холодок, еще больше усилившийся после смерти Надежды Петровны — события хоть и ожидаемого, но шокирующего для Киры. Виктор, неожиданно для себя обнаруживший в праздники, что успел привязаться к девчонке, признал себя перед Кристаллом Истины, буквально ткнувшим его носом в вышедшие из-под контроля собственные чувства, идиотом и дистанцировался от Киры. Быть идиотом, уподобляться наивному мальчишке, позволять эмоциям и привязанностям снова взять верх над рассудком он не собирался. Маг так же продолжал заботиться о девушке и ее человеческой семье, не мог отказать себе в удовольствии держать ее в объятиях, шел на любой диалог и обсуждал с ней все что угодно, кроме чувств, которые негласно оказались под запретом. Взаимопонимание между магами сохранялось разве что в постели, где они оба теряли голову от страсти, но вне спальни, словно сговорившись, держали дистанцию. Интимная близость, полная нежности и огненных ласк, с каждым разом становившихся все откровеннее,
сменялась делами и суровыми магическими тренировками. И если прежде Виктор иногда позволял себе роскошь убрать щиты, то теперь истинные эмоции мага подверглись такому прессингу воли, что с трудом фиксировались даже фамильными артефактами. В отличие от Киры, маг четко разделял личное и профессиональное, что девушка из-за молодости и неопытности совершенно не понимала и не знала, как себя с ним вести. Собственные чувства казались ей помехой и несусветной глупостью, с которыми она боролась привычным методом — ударным трудом. Если поначалу бесстрастность мага сильно ранила девушку, то постепенно Кира сжала волю в кулак и постаралась выбросить из головы пустые надежды, обратив все внимание на учебу. Кира взрослела. Ради знаний и восстановления своего почти угасшего рода она была готова терпеть и не такое.
Наследник драных штанов не уламывался вообще никакими методами, против его решений были бессильны даже магия и Ключ Эйн-Соф, который после памятных переговоров словно впал в спячку, никак не реагируя на потуги Киры им воспользоваться. Хотя, эти потуги были нечастыми, да и необходимости в Ключе не возникало. Ровно до того дня. Именно в этот вторник Кире исполнялось 19 лет.
Проснулась в свой день рождения Кира от того, что обнаженной спины деликатно коснулось что-то гладкое и твердое. Подскочив от неожиданности, девушка рефлекторно выставила щит Атри и только после этого открыла глаза. В постели она была одна, а из-за щита, накрывшего Киру непроницаемым прозрачным куполом, выглядывала наглая морда Дэма, не успевшего убрать из-под щита свой хвост,
которым мантикор и разбудил хозяйку. Фил и Ал пофыркивали от смеха на безопасном расстоянии от кровати, глядя на придавленный щитовыми чарами хвост друга и выглядели подозрительно довольными. Кира покачала головой и убрала щит, освободив мантикору хвост.
— Радуйтесь, что пульсары и фаерболлы мы еще не проходили, — проворчала девушка. Процесс пробуждения она терпеть не могла, и с утром ее примирял только крепкий черный кофе. — Какого проклятия вы меня разбудили? И где Виктор?
— В офисе, где еще ему быть, — неопределенно пожал крыльями Фил. — Одиннадцатый час дня, а ты все дрыхнешь, как тролль после бочки гномьего самогона.
— Проклятие! — Кира подскочила, как ужаленная и, не стесняясь фамильяров, бросилась одеваться, попутно для экономии времени телепортировав блузу и брюки — такой роскоши, как опаздывать на работу, девушка не могла себе позволить. — Тысяча демонов, проклятый будильник!
— Что у нас светит, но не греет? — попытался разрядить обстановку Фил.
— Дисциплинарное взыскание, — не отвлекаясь, сердито фыркнула Кира. — После которого потом премия греет, но точно не светит!
Фамильяры дружно рассмеялись. Фил, как самый смелый, вспорхнул на плечо хозяйки и погладил ее крылом. Из-за спины скромно стоявшего в сторонке Ала показался поднос с дымящимся кофейником, кружкой и целым блюдом круассанов с шоколадом — ее любимых. С подносом мантикор ловко управлялся хвостом — не хуже заправского официанта. Над всем этим великолепием горделиво возвышался ароматный букет сирени.
— Доброе утро, любимая хозяйка! С днем воплощения! — дружно грянули фамильяры. Было видно, что готовились они от души.