Сейчас девчонка еще спала. Через полчаса она проснется и с проклятиями начнет поспешно собираться на работу, пока не получит его послание, записанное на инфокристалл. У малышки сегодня день рождения, за каким проклятием ей тащиться в офис? Сегодня здесь обойдутся и без нее, его планы намного интереснее.
Отключившись от линии реальности Киры, маг поднялся и подошел к окну, за которым внизу шумел людской муравейник. Утренний город жил своей жизнью, дыша бензином и цветущими акациями, гудя проводами, сверкая в лучах сонного солнца стрелами из стекла и бетона. Он любил этот город, этот мир, щедрый на возможности — для того, кто умел их взять. Но порой город казался магу тесной клеткой, и даже целого дерева миров было мало. На кой демон нужны миллионы миров, которые не с кем разделить, миллионы единиц Силы и потоков информации, которые некому наследовать, человеческие деньги, имеющие значение только в отдельно взятой реальности, больше похожей на детскую песочницу, в которой с упоением играют в те же игры выросшие, но так и не повзрослевшие дети? Доверие… единственная роскошь, которую маг не мог себе позволить, несмотря на все богатство и могущество. Потому что доверие — это оружие, которое может как согреть, так и сжечь дотла, как защититить, так и уничтожить. Как и у любой монеты, у доверия две стороны, одна из которых — всегда предательство.
И разве что круглый идиот способен дать кому-то оружие против себя, еще и подпустить на расстояние удара. Мертвый круглый идиот. Кому доверять, если самые близкие способны хладнокровно нанести удар в спину?
Да, он сознательно приблизил к себе девчонку из прерванного рода, вызвавшую желание, интерес, страсть на грани наваждения. Виктор не был рабом своих страстей и мимолетных желаний, с которыми обычно успешно справлялся. А не мимолетные желания сами сходили на нет, стоило их удовлетворить. Но в случае Киры отлаженная система дала сбой: даже через полгода проклятое наваждение и не думало отпускать, а напротив — лишь усилилось, укоренилось и расцвело, что он до последнего отказывался видеть, попав в собственную ловушку. Зеленоглазая малышка стала для него наркотиком, и имеющейся дозы уже не хватало. Будь девчонка магически совершеннолетней — уже бы давно наплевал на все и сделал ее своей до конца. Для иерарха, с презрением относившегося к любым зависимостям, такое открытие оказалось весьма неприятным, подобно тому самому ледяному душу, проясняющему сознание. Сейчас бы этот душ… Но ведь не поможет.
Виктор бросил последний бесстрастный взгляд на потрясающую панораму утреннего мегаполиса, опустился в рабочее кресло и привычно открыл сейф, произнося поисковое заклинание. Сейф в офисе был связан с сейфом в домашнем кабинете и еще несколькими схронами пространственной магией. Эта четырехмерная структура, включающая сеть вложенных трехмерных пространств под многоуровневой интеллектуальной защитой, подчинялась только патриарху рода. В руку мага послушно легла плоская старинная шкатулка из зачарованного мельхиора, украшенная вензелем и родовой печатью. Под взглядом наследника крышка шкатулки щелкнула, открывая два широких золотых браслета, испещренных сияющими магическими символами и переплетенных знаком бесконечности. Родовые брачные браслеты Ивашиных.
Маг задумчиво разглядывал браслеты, словно мальчишка, увидевший их в первый раз. После отца и матери их никто не касался — сестре, не являвшейся наследницей рода, за глаза хватило артефактов попроще, а Тамилу родовая магия не признала. Браслеты так и хранились в сейфе, как память и достояние рода, наследник которого не предполагал, что когда-либо вообще они ему пригодятся. И сейчас даже сам себе не мог объяснить, какого Хаоса извлек их из недр схрона. Лучше бы им там и оставаться, дожидаясь, когда следующий наследник или наследница рода решит связать себя нерушимыми узами магического брака. Возможно, им повезет больше, а ему и слияния хватило с лихвой. Или не хватило, если он таращится на золотые змейки браслетов, подобно подростку, открывшему свой первый портал? Тьма и Бездны, демонов идиот! Как есть, идиот.