— Не. В моей версии младший сынок — самый сильный и глупый, веник все же сломал.
— Да? И в чем тут мораль? Хочешь сказать, что я хоть и силен, но глуп?
— Ну, это, ты, сам сказал, а я-то о другом. Мораль моей сказки в том, что с дури можно и хрен сломать. У нас дуэль, оружие вот: этот прекрасный самогон, а ты свою пыхтелку врубил, сам себя изуродовал, а теперь на меня смотришь так, как будто это я во всем виноват.
Дракон смерти раздраженно махнул хвостом и прошипел:
— Ты даже не представляешь, с кем связался. Когда я закончу с тобой развлекаться, ты не сможешь даже попросить о пощаде. Затем я тебя излечу, и мы повторим все по новой. А затем еще, еще и еще раз. И это будет повторяться до тех пор, пока ты не превратишься в дрожащий от боли кусок плоти.
— Хм, мне как-то мой отец рассказывал о том, как он был женат. Я еще в яйце был и не помню все точно, но там было почти слово в слово то же самое, о чем ты сейчас рассказал. Но знаешь, я еще слишком молод и не готов для семейных отношений.
— Веселишься? Ну, ну. В моем отряде нет ни одного воина ниже четырехсотого уровня. Они начнут с города. Сравняют его с землей. Вырежут все население, медленно и с наслаждением, так, чтобы вы все прочувствовали. А когда здесь останется одно пепелище, они займутся твоими друзьями, я же полюбуюсь на это из первых рядов, попивая вино трехсотлетней выдержки.
Дракон смерти поднял к небу голову и взревел. Застывшие, будто каменные изваяния ящеры вздрогнули. Захрипели боевые рога, нарушая предбоевое затишье. Зашипели ездовые ящеры, встряхиваясь и закрывая себя и своих ездоков фиолетовыми почти не прозрачными защитными куполами. Птеродактили ныряли в это марево, устраиваясь на плечах своих хозяев. Строй дрогнул, проходя мимо воинского лагеря и силового поля, где дракон смерти откупорил первую бочку самогона и неспешно двинулся к городу. Не дойдя сотни метров до городской стены, ящеры остановились, как-то странно завибрировав. Их, похожие на колонны, ноги начали погружаться в почву, пока не закопались до колена. Заякорившись таким образом, ящеры на некоторое время успокоились. Зато засуетились сидевшие на них драконоиды. Повыпрыгивав из седел, они стали вываливать из внепространственных рюкзаков каменные булыганы, по полтонны весом каждый. Затем на булыжники полились разноцветные жидкости из изящных фиалов, посыпались искрящиеся порошки, превращая обычный камень в покрытый изморозью горный хрусталь. Мощные хвосты ездовых ящеров обхватили их, бронированные тела изогнулись, швыряя снаряды в городскую стену. Те, оставляя за собой инверсионный след, словно от боевых ракет типа земля — стена, влепились в древнюю кладку, разлетаясь на миллионы сверкающих обломков. Там, куда они попадали, стена покрывалась коркой льда и целой паутиной мелких трещин. Ящеры же, не останавливаясь, уже примерялись к следующим снарядам. Обработанные волшебной жидкостью камни задымились, наливаясь угрожающим багрянцем. В воздухе они почти моментально раскалились докрасна и в стену врезались уже настоящие болиды. Раздался хрустальный звон, и верхушка заледеневшей стены в трех местах рассыпалась, обрушивая водопады камней на истерзанную землю. Я сначала не понял, для чего они это сделали, ведь ранее побезобразничавший здесь дракон смерти оставил в стене широкий проем. Но, когда я глянул туда, то вместо дыры в стене увидел высоченную стену из торчащих из-под земли каменных торосов и суетящегося рядом с ней престарелого мага, который недавно участвовал с нами в рейде по освобождению горожан из лап ползунов. И он там был не один. На стене, то там, то здесь стали появляться человеческие фигурки с зажатыми в руках свитками. Те разгорались у них в руках, и когда к стене понесся третий поток камней, он ударился в раскрывшийся над городом магический купол. На месте столкновения в воздухе вспыхнули огненные бутоны взрывов, раскаленные осколки посыпались вниз, не причинив никому вреда. Одновременно с этим на всех защитных башнях началось какое-то движение. Четырехскатные крыши начали раскрываться как бутоны цветов, а из глубины поднялись стальные, усеянные заклепками шесты с закрепленными на верхушках прозрачными кристаллами. Поднявшись на десяток метров, шесты со звоном остановились, солнце вспыхнуло на гранях кристаллов. Камни загудели, окутываясь угрожающим свечением, ослепительно вспыхнули и вниз ударили настоящие лазерные лучи. Земля в том месте, куда они ударили, просто взорвалась, вспыхивая и выбрасывая из своих глубин облака перегретого пара. Но метнувшись к магическим полям, прикрывающим армию драконоидов, они бессильно заскользили по ним, оставляя на них лишь небольшие, быстро затягивающиеся разводы. С другой стороны непрекращающийся поток камней, летящий в сторону города, пока тоже бессильно разбивался о защитный купол, взрываясь миллиардами осколков, бессильно опадающих на землю. Почему-то такое положение дел не понравилось ни одной из воюющих сторон. Я увидел на стене быстро шагающего герцога, раздающего короткие приказы столпившимся там воинам. Меланхолично стоявшего Ванденбрука, уперевшегося подбородком на руки, сложенные на рукояти своей гигантской пиратской сабли. Тот обводил поле боя глазами, лишь изредка порыкивая на стоящую перед ним парочку молодых обалдуев. Старски и Хатч молодые, но талантливые баферы. Те, похоже, были выдернуты прямо с ассенизаторских работ, с помощью которых Ванденбрук пытался вывести их на путь истинный. Пока, видимо, трудотерапия результата не давала, те могли стоять, только уцепившись друг за друга, то и дело беспричинно хихикая, но, судя по то и дело окутывающим окружавших их воинов разноцветным аурам, дело свое делали: накладывали бафы. Тем же занималась и противная сторона. Незамеченные мной до этого тощие ящеры, сидящие верхом на скелетах двуногих птиц, числом в пять штук, встали кружком в середине своего войска, соприкоснувшись посохами. От них во все стороны начал расходиться красный туман, впитываясь в тела ящеров и драконоидов. На их чешуе начали проявляться пульсирующие, мистические знаки. В следующий же залп, десяток камней, пробив прозрачную завесу, влепились в стену, руша ее кладку, сбивая с ног защитников города и вызывая новый поток приказов от начальства. Взмах рукой и из города в сторону противника понесся ответный поток каменных снарядов. Было их гораздо меньше, но размерами они превосходили снаряды ящеров на порядок. Мне было не видно, что за механизмы смогли швырнуть такие булыганы, но были хорошо видны последствия этого залпа. Пяток попали в молоко. Парочка, встретившись в воздухе с противоположным потоком, взорвалась прямо в воздухе, низвергаясь на атакующих каменными водопадами, а вот те, которые попали в цель… Магические купола лопались, как мыльные пузыри. Тела ящеров и их наездников размазывало по земле тонким слоем. Бьющие из кристаллов лучи тоже, наконец, синхронизировались, атакуя вместе одну цель. Защитный купол, на котором сошлись лучи, резко побледнел, пошел разводами, а затем пропал. Лучи добрались до туши ящера, и он взорвался, обрызгивая своими внутренностями всю округу. А лучи уже двигались к следующей цели. Я мысленно потер руки — дело пошло, но радоваться было рановато. Птеродактили, до этого спокойно сидящие на плечах хозяев, сорвались со своих мест и устремились к пятерке тощих ящеров. Закружились над ними, образуя из своих тел торнадо, зевом воронки, нацеленным прямо на магов. От их посохов вверх рванули потоки черно-фиолетового дыма, всасываясь в воронку и окутывая каждого летающего ящера. Еще один взмах жезлами и торнадо, вместе с очередным потоком камней устремляется к городу. Камни пробили ослабевший магический заслон, превращая его в решето, а в прорехи устремились птеродактили. Их встретил целый ливень стрел. Но, почему-то, пронзенные десятком стрел и арбалетных болтов твари не падали замертво, а взрывались прямо в воздухе. Так же как и их собратья, будто пилоты — камикадзе, топящие вражеские корабли, они врезались в ряды защитников, взрываясь и снося их со стен на десяток метров вокруг себя. Но все же большая часть их устремилась к защитным башням, облепляя своими телами магические кристаллы и вгрызаясь в них клыками, а погибнув, взрываясь. Несколько секунд и там остались только покореженные металлические стержни, торчащие из крыш башен. А сильно поредевшая стая устремилась в город. Ни один птеродактиль назад не вернулся, но после этого из полутора десятков требушетов мечущих камни из города в строю осталось только три. Они продолжали метать свои снаряды, но редко больше, чем один из них попадал в цель, размазывая неудачника по равнине, а вот количество летящих в город камней почти не уменьшилось. Магическая преграда совсем ослабла, задерживая не больше половины из них. Остальные вдребезги разносили стену или перелетая через нее, рушили ближайшие дома, ломали деревья, сносили со стен защитников, внося хаос в их ряды. Только в одном месте еще царило спокойствие, там, где на стене стоял престарелый маг. Он медленно поднял руки, а затем резко опустил их, будто встряхивая одеяло. Земля у стены вздыбилась на десяток метров и пошла волной к рядам ящеров. Наполовину закопанные твари начали вы