Я ухожу, я сделал все, что мог. И не по здоровью, а по совокупности всех проблем. Мне на смену приходит новое поколение тех, кто может сделать больше и лучше…»
В ту новогоднюю ночь наступившего столетия и нового тысячелетия в редкой российской семье не поднимались бокалы «за страну без Ельцина». Всем казалось, что вот наконец-то самоустранилась раковая опухоль на теле страны, и теперь начнется выздоровление России… Что поделать, людям свойственно персонифицировать все зло в одном человеке.
Не только Россия, но и весь мир отреагировал на отставку Ельцина как на долгожданный подарок небес. Самый быстрый и показательный индикатор — это курс российских ценных бумаг на международных и отечественных биржах. Как только было объявлено об отставке Б. Ельцина, этот курс взвился на 30–50 %, что побило все рекорды, пока Б.Ельцин пребывал у власти.
Наверно, в эту новогоднюю ночь реальное беспокойство охватило только ближайшее ельцинское окружение — «семью». Конечно, нервничал и Путин, хотя у него, в отличие от «семьи», волнение это было радостным.
22 декабря 1999 года Ельцин вызвал Владимира Путина в Кремль. Вот как описывает эту встречу сам В. Путин:
«Недели за две-три до Нового года Борис Николаевич пригласил меня в свой кабинет и сказал, что принял решение уходить. Таким образом, я должен стать исполняющим обязанности президента. Он смотрел на меня и ждал, что я скажу.
Я сидел и молчал. Он стал более подробно рассказывать, что хочет объявить о своей отставке еще в этом году… Когда он закончил говорить, я сказал: «Знаете, Борис Николаевич, если честно, то не знаю, готов ли я к этому, хочу ли я, потому что это довольно тяжелая судьба». Я не был уверен, что хочу такой судьбы… А он мне тогда ответил: «Я когда сюда приехал, у меня тоже были другие планы. Так жизнь сложилась. Я тоже к этому не стремился, но получилось так, что должен был даже бороться за пост президента в силу многих обстоятельств. Вот и у вас, думаю, такая судьба складывается, что нужно принимать решение. У вас получится».
Он задумался, было понятно, что ему нелегко. Вообще это был грустный разговор. Я не очень серьезно относился к назначению себя преемником, а уж когда Борис Николаевич мне сообщил о своем решении, я точно не был к этому готов. Мы ушли в разговоре куда-то в сторону, и я думал, что забудется. Но Борис Николаевич, глядя мне в глаза, сказал: «Вы мне не ответили! Да или нет?». (В. Путин. «От первого лица»).
Жена первого президента России, Наина Иосифовна, отлично видела, что ее мужу с каждым днем все сложнее и сложнее удерживать власть. Однако она и предположить не могла, что он когда-либо решится на подобный шаг. Даже когда он 31 декабря в восемь утра уехал в Кремль, то она не знала зачем. Так уж повелось, что она должна была терпеть его скрытность. Муж никогда не посвящал ее в «кремлевские тайны». Поэтому, когда, вернувшись домой, Ельцин с порога объявил о своей отставке, Наина просто замерла в состоянии шока. Удивление и неверие смешались в ее взгляде. Ельцин вынужден был повторить свою новость…
— Наконец-то! — тихо выдохнула Наина и крепко обняла своего супруга.
Потом в интервью прессе она будет говорить о том, что этот день стал самым счастливым днем ее жизни, что именно в тот момент она ощутила, что наконец-то получила право на обычную спокойную жизнь. И что когда ты снимаешь с себя деловые обязательства, атрибутику «протокола» и можешь позволить себе жить не по бешеному деловому графику, а по собственным естественным биоритмам — именно в этом и состоит счастье.
Наина понимала и то, что эта отставка продлит жизнь ее мужу. Она слишком хорошо видела и чувствовала, как ежедневные кремлевские битвы подтачивают его здоровье, и осознание того, что она не в силах ничего изменить в этом, глубоко удручало ее. Все еще не пришедшая в себя полностью от услышанного, Наина поспешила в меру своих пенсионных сил готовить новогодний стол.
А в глазах Бориса Ельцина стояли слезы.
Татьяна Дьяченко, вернувшаяся вместе с отцом из Кремля, тоже находилась в глубоко подавленном настроении. Ее полномочия советника президента автоматически прекращались.