Дом казался пустым, даже несмотря на то что кто-то постоянно приходил и уходил. Хината словно прилежная служанка хлопотала по хозяйству вместе с этой ворчливой старухой Кам, а Ханаби тренировалась в додзе за домом, с яростью сбивая костяшки в кровь о деревянный манекен.
Неджи понял, что его спарринг с Хиаши задел младшую сестру. Понял, просто мельком взглянув в ее глаза во время тренировки. Ханаби бесилась, и в ее жестком взгляде Неджи видел обещание показать ему в будущем, кто есть кто в расстановке сил клана. Этот взгляд не задел его. Он был привычен. С тех пор, как на него лет в восемь начали вешать ярлык «гений», завистливых и вызывающих взглядов сверстников было хоть отбавляй. Многие хотели сорвать с него этот ярлык, словно он хвастал им на каждом углу, как почетной медалью. Уложить на лопатки гения Хьюга – чем не мечта?
А вот Хината смотрела по-другому. Печально, словно он украл этот спарринг у нее. От этого взгляда Неджи стало неловко. Он не собирался врать сам себе. Он хотел занять ее место. Он был его достоин в сотню, в тысячу раз больше, чем Хината. Он был сильнейшим генином Листа и сильнейшим юным шиноби в клане. Он, Неджи, а не Хината.
И что же? Ничего. Ни-че-го.
А теперь еще она смотрит на него, словно он крадет ее отца. Но он же не виноват в том, что Хиаши-сан видит его таланты, так ведь? Разве он, Неджи, должен извиняться перед ней за то, что сильнее, талантливее, перспективнее? Вот еще!
Что она хочет? Чтоб он упал в ноги и молил о прощении? Черта с два! Он не станет извиняться за свой талант.
От всех этих мыслей Неджи, столкнувшись с кузиной в коридоре, молча прошел мимо, не взглянув и мельком. Уже завернув за угол, он вспомнил, как они улыбались друг другу за завтраком, и почувствовал укол разочарования.
Хината все же стала ему дорога за этот сумасшедший месяц, и он не хотел так просто терять эту хрупкую связь.
Клановые раздоры снова тянули к ним щупальца изо всех углов. В этом доме нельзя было забыть, кто они. И даже несмотря на то, что Неджи поклялся защищать Хинату, он снова вспоминал о том, что его сначала обязали это делать и только потом он захотел сам встать на защиту сестры.
И все же он развернулся и пошел назад, сам не зная, что он хочет сказать Хинате и что хочет от нее услышать.
Она паковала фрукты в маленькую плетеную корзинку. Неджи заметил, что она причесала волосы и надела свежую светло-голубую рубашку.
- Куда-то собираетесь, Хината-сама? – спросил он, просто чтоб начать разговор. Она вскинула взгляд и тут же опустила его, залившись румянцем. Неджи улыбнулся. Хината могла покраснеть так откровенно и так неожиданно, от одного слова или жеста, что это всегда умиляло. В неспособности сохранить неприступную маску на лице ему чудилась настоящая искренность и трогательная уязвимость.
- Я… Я хотела навестить Наруто-куна в больнице.
- О… – вырвалось у Неджи, и улыбка мигом сползла с лица. – Ясно.
Он разозлился. Беспричинно и несправедливо почувствовал приступ жгучего раздражения. В эту секунду его бесило всё. И ее аккуратно приглаженные волосы, и то, что она приоделась, чтоб навестить этого болвана Узумаки, то, что она краснеет от одного упоминания его имени, и больше всего эта невыносимая корзинка с мягкими персиками, которые Хината любовно укладывала один на другой.
- Думаю, у него там целая очередь, – съязвил он зло. – Он же победил целого генина.
Хината нахмурилась.
- Он дрался с Гаарой Песчаным.
- Они, – поправил Неджи.
- Что?
- Они. Команда 7 дралась с Гаарой Песчаным. Или он приписал весь подвиг себе?
- Наруто-кун ничего не приписывал! – возмутилась Хината.
- Я вот победил шестерых рангом не меньше чунина. Думаю, я тоже достоин награды, как вы считаете? – И, зло усмехнувшись, Неджи вырвал из рук Хинаты злополучную корзинку.
- Что ты делаешь? – поразилась сестра, и Неджи замер.
И правда – что он делает? Что с ним такое? Почему его вдруг так задевает упоминание Наруто? Узумаки ведь тогда, на экзамене, показал себя с отличной стороны. Неджи даже проникся к нему толикой уважения. Но теперь он испытывает одно раздражение, как только слышит его имя.
Честным ответом было бы «я не знаю», но Неджи ни за что бы не признался в этом.
- Расслабьтесь, Хината-сама. Я просто пошутил, – нервно хмыкнул Неджи и поставил корзинку обратно на стол. – Передавайте от меня привет Наруто.
Хината ничего не ответила, все еще с растерянностью глядя то на корзинку, то на Неджи. Гений Хьюга улыбнулся и вышел вон из кухни.
Выйдя на веранду, Неджи увидел очередных посетителей и замер.
Мужчина был коротко подстрижен, что само по себе было непривычно для их клана, а подбородок украшала аккуратная борода с легкой проседью. Лоб его закрывал хитай. Печать девочки, ровесницы Хинаты с Неджи, которую он вел за руку, была закрыта ярко-синей лентой, вплетённой в тяжелые косы, затейливо обвивающие голову. Хьюга Ивао и его младшая дочь Хитоми.
- Ивао-сан, – поклонился Неджи.
- Привет, Неджи-кун, – улыбнулась девочка, сверкнув удивительно красивыми глазами. Хьюга Хитоми считалась в клане главной подрастающей красавицей. Будучи лишь наполовину Хьюга, она унаследовала от матери непривычный для их клана смуглый оттенок кожи, а в прозрачно-сером бьякугане на месте радужки искрилось кольцо темно-зеленых крапинок. Очень большая редкость. Неджи молча кивнул, на секунду оробев перед ее яркой, почти навязчивой красотой.
Хьюга Ивао, троюродный брат его отца и Хиаши-сана, родился вторым ребенком. По закону Хьюга вторые дети даже в семьях старшей семьи должны были носить печать. Но к моменту его рождения старшая дочь серьезно заболела. С печатью не стали спешить. Тринадцать лет, пока его сестра была между жизнью и смертью, Ивао был между старшей и младшей семьей. Это не могло не повлиять на него, и по клану ходило много слухов. Кто-то рассказывал, что он умолял поставить себе клеймо и не мучить больше неопределенностью, другие говорили, что он мечтал о смерти болезненной сестры как об избавлении. Так или иначе, но со смертью старшей дочери его вписали в главную семью Хьюга. Ивао к тому времени успел влюбиться. Она была не шиноби и не Хьюга, а члены главной ветви должны заботиться о сохранении чистоты крови. Внеклановые браки им строжайше запрещены. Его не слушали ни его родители, ни тогдашний глава клана суровый Хьюга Хикару.
Чтобы быть со своей любимой, Ивао принял позорное клеймо раба и был вышвырнут из старшей ветви. В итоге всех своих злоключений он стал одним из основных противников главной семьи в рядах младшей.
- Неджи… – с улыбкой проговорил мужчина. – Мы можем поговорить с тобой?
Неджи растерялся на секунду. Ивао был негласным лидером младшей ветви. Это он выступал на собраниях клана, представляя младшую ветвь. К нему шли отмеченные печатями Хьюги с проблемами и непониманием между двумя ветвями семьи.
И теперь Ивао пришел к нему.
Неджи неожиданно стало чуть стыдно. Он жил в доме главы клана, в доме главы старшей семьи, совсем позабыв о той части своего клана, к которой он принадлежал.
- Разумеется, – сглотнув, кивнул Неджи и растерянно обернулся. Он не знал, есть ли у него право приглашать гостей в дом, да и Ивао явно не собирался входить в дом Хиаши.
На порог вышла Хината, сжимая корзинку с персиками, и замерла.
- Хината-сама, – мягким теплым голосом расслабленного льва поприветствовал наследницу Ивао.
- Здравствуйте, – поклонилась Хината.
Дочка Ивао недоуменно оглядела Хинату с ног до головы и даже не подумала поклониться.
- Мы хотели бы поговорить с Неджи-куном, – вежливо пояснил мужчина.
Хината все поняла. Ее глаза оглядели напряженную компанию, и она, сглотнув, предложила:
- Вы можете поговорить в беседке. Вот по этой дорожке вглубь сада…
- Благодарю вас, Хината-сама, – снова поклонился Ивао. В его жестах не было насмешки или непочтительности, и все же в тоне скользило едва заметное доброе удивление тем, что он должен кланяться двенадцатилетней девочке. И это удивление, как ни странно, было гораздо заразительнее, чем явный негатив его дочери, что смотрела на Хинату с ласковой жалостью принцессы к бродяжке.