— Бог мой…Андрей…, - Широко распахнутые глаза Никиты и понимание, что буквально полчаса назад его дочка выскочила словно ошпаренная из дома, наотрез отказавшись, что бы Никита лично проводил ее до аэропорта. Крепко обняла, пряча усеянное слезами лицо на груди отца. Лиза…истинно его дочь, даже в такие минуты она не хотела, что бы он видел ее слезы, ее слабость, не хотела растягивать томные минуты прощанья
— Какой рейс? — Уже находясь одной ногой за порогом, обернулся с полуплеча, услышав долетающий ответ с той стороны и тихое, которое все же успел расслышать, вызвавшее отблески шока в потоке хаоса мыслей.
— И еще, Андрей, Лиза не моя дочь…, - мягкая одобряющая улыбка. — Я расскажу тебе все потом, у нас еще будем много времени на разговоры. Давай же, ты успеешь!
Два часа…время, за которое успевали завершаться войны, а Ему казалось, что сыплющимися осколками рушится их жизнь… Словно безумный, летел по трассе, не замечая ничего вокруг, ни дорожных знаков, ни несущихся на всех парах соседних машин. Успеть…не опоздать…держать в объятьях…не отпускать.
Любить…всю жизнь…тонуть в зеленых омутах глаз…просыпаться…засыпать…слышать дыхание, дышать Ею…жить.
Выскочил из автомобиля, уже не слыша под собой ног, только метающиеся синие огоньки глаз, вылавливая в толпе ее лицо. Не она…не та…другая…Словно сумасшедший, подбегал к высоким светловолосым женщинам, останавливаясь на пол пути — не ее походка, не тот тонкий стан, не те движения, не Ее мягки грудной голос с нотками хрипотцы внутри, не Она…
Многие улыбались, видя, как высокий ослепительно красивый мужчина словно ненормальный гонялся по зданию аэропорта, сметая все на своем пути.
Еще мгновение, и Андрей замер, видя подымающий вверх людей эскалатор, на котором стояла Она… Легкие, невесомо развевающиеся пряди волос, легким каскадом спускающиеся на изящную шею, лаская мягкую кожу. Спортивная кремовая куртка, светлые катоновые джинсы с низкой посадкой, обрамляя гибкие изгибы точеной фигуры, неизменные белые кроссовки и капюшон, ниспадающий на ровную спину. Лиза стояла, слегка склонившись к выездному чемодану на колесиках, придерживая вытянутую ручку длинными пальцами, наклонив голову на бок. Ниспадающие длинные пряди челки на глаза, он боковым зрением увидел, как она поправляет волосы, убирая за ухо. Печаль, пустота и смирение в зеленой поволоке глаз, смотрящих в никуда.
Еще шаг…быстрее ветра понесся по соседнему эскалатору, отпихивая людей, перескакивая через тройку ступеней, стремясь к ней… Счастливый, он столько раз просил Бога даровать Ей счастье, никогда не заикнувшись о собственном. Глупый…не понимал, что подаренное Лизе счастье возможно только с ним…
Лиза задумалась, очнувшись только тогда, когда ступня ощутила плавный переход ступеньки в ускользающую дорожку, наклонилась за чемоданом, в воздухе перехваченным сильной мужской рукой. Смятение, радость, печаль, нежность…сумбур мыслей, когда даже с закрытыми глазами узнала, почуяла жар обхватившей ладонь руки. Поднятие глаз…медленно, несмело, словно боясь до последнего поверить, боясь увидеть, услышать родной голос.
— Люблю тебя…не отпущу…больше никогда…, - обнял, крепко, жадно, наслаждаясь каждым мгновеньем, целовал…быстро, неистово, дико впиваясь в податливую плоть губ, выпивал…залпом, мучительно долго, словно живительную влагу, подарившую ему жизнь. — Лиза, глупая, нужна мне, на всю жизнь…
Толпы людей, одни улыбаясь, другие в спешке недовольно что-то бурча проходили мимо, спотыкаясь об брошены в ногах пары чемодан, все же в душе по-доброму завидуя, видя двух молодых людей, покрывающих напористыми поцелуями лицо, губы друг друга, шепчущие заветные слова, давно сказанные биением сердца внутри.
Любовь…значит испить до конца, высосать все соки, стереть все ошибки школьной резинкой, откорректировать фразы в ворде. Не извлечь только из сердца, не обмануть любящую душу, не оболгать обоняние, не запретить чувствовать… Любить…отдавать себя всего, пройти все мытарства ада, держась за руки, быть одной крови, одно мысли, дышать одним воздухом, вместе сгорать и вместе возрождаться.
Эпилог
Наказание за ошибки…
Того дня все Российские телеканалы транслировали одну из самых рейтинговых новостей недели: " Вечером, около восемнадцати часов, недалеко от своего особняка на трассе разбился известный московский бизнесмен Никита Черкасов. Сейчас глава одной из лидирующей компаний страны находится в тяжелом состоянии в одной из московских больниц. Кто же займет место во главе акционеров детища Черкасова? Вопрос, мучающий многих. Наверняка, и за прогнозами специалистов, им станет 31 летний племянник и по совместительству зять Никиты Аркадьевича Андрей Истомин. Поговаривают, не все так гладко и происшествие на дороге было не чем иным как заранее спланированным покушением на бизнесмена бизнесмена".
Зимним вечером в элитной палате Склифосовского возле подключенного к аппаратам тела Никиты сидела вся его семья, уже предупрежденная врачами, что проведенные минуты с родным человеком — скорее последние. Молодая светловолосая девушка, навзрыд рыдающая на груди высокого мощного брюнета, нежно заключающего ее в свои крепкие надежные объятья. И еще одна, невероятно похожая на первую, только вот значительно старше и угрюмей.
Им всем сказали, что мужчина может уйти, так и не пришев в сознание, все боялись, с ужасом ожидая судьбоносного момента. Блондинка постарше так и продолжала сидеть на корточках, что — то шепча Никите на ухо, сквозь тихие ее всхлипы было отчетливо слышны последние: "Прости" и "любила". Горячие капли слез ударялись о холодную кожу руки бывшего мужа, и Алла, растирая его ладони, тут же покрывала их поцелуями, пытаясь согреть своим дыханием. Она так и получила развод, как и обещал Никита, переписав на нее дом и существенную часть совместно нажитого имущества. Алла смахнула вновь набежавшие слезы, слизывая их губами. Привычка, как у дочери… Она не жила, скорее существовала. Этого времени хватило на многое, на осознание собственных ошибок, на горечь воспоминаний, на нужное и уже такое запоздавшее раскаяние. Шли месяцы, Алла жила, как на автомате посещала личного психолога, надеясь и тайно молясь о прощении самого дорогого человека на свете…ее дочери. Весточкой о Лизе стало свадебное приглашение спустя четыре месяца, на которую Алла так и не отважилась пойти. Взамен дочь оказалась намного мудрее справившей четвертый десяток матери, тем же вечером после небольшого свадебного застолья в Черкасовом доме Лиза наведалась сама, счастливая, она робко и неуверенно улыбалась, держа под руку своего новоиспеченного супруга. Алла улыбнулась, из дальнейшего разговора поняв, что именно Андрей был инициатором встречи.
Сейчас же, женщина так и продолжала выть на полу от отчаяния, отчетливо понимая, что в эти минуты теряет второго самого дорогого человека в ее жизни. Еще одно "прости", несмело сорвавшееся с ее губ, и возле самого уха Алла услышала тихое, вымученное: "Давно простил". Она словно не слышала, подымаясь к лицу единственного любимого мужчины, дрожащими руками проводила вдоль мелких морщин на лбу, у носа, возле губ, все еще продолжая шептать заветные слова.
— Я ждал тебя. Я знал, что ты придешь.
— Я не могла иначе.
— Я хотел сказать тебе спасибо.
— Не понимаю…
— Алла, я хотел поблагодарить тебя за самое ценное, что ты мне подарила в этой жизни…за мою дочь.
Она не отпускала его руки, наслаждаясь глубинной синего взгляда, который так любила, всю свою жизнь. Глупость, мы часто совершаем необдуманные поступки, цена которых может разрушить нам мир…
Ласковый взгляд зеленых глаз на дочь, ласкающих точно такими же синими отца. Лиза, держа мужа за руку, в шаг преодолела разделявшее их с отцом расстояние, припав к его груди, отчаянно зарыдала, возле нее на корточки присел Андрей, взявший дядю за руку, другой поглаживал жену по спине.
— Девочка моя, не плачь. Уходя, я хочу видеть твои сияющие прекрасные глаза, так похожие на глаза твоей мамы. — Мягкий взгляд, скользящий по двум единственным и любимым женщинам, с которыми связала его жизнь, за что он был ей безумно благодарен.