Тлеющий кончик сигареты, касание мягкого фильтра к губам, и вновь нет того чувства расслабление, которое она чувствовала вчера, отдаваясь его объятьям. Словно наркоманка…она стала зависимой от Него.
"Я никогда не хотел сделать тебе больно! Я видел, как тебе плохо, и все, что бы я не делал… я пытался избавить тебя от этого! Лиз… я знаю, что многое простить не возможно, и я не прошу у тебя прощенья, просто…попытайся понять! Тогда самым лучшим решением было просто прервать наши отношения!", — его слова, брошенные вчера, до сих пор эхом стучали в мозгу, и следующая сигарета не стала столь долгожданным спасением. Она уже попросту не может без него, стоило Истомину поманить ее в койку, она не задумываясь прыгнула следом, словно какая-то… Договаривать не хотелось, на душе стало вмиг больно и мерзко. "Сама виновата, он не заставлял, никогда не принуждал сильной…мое желание…только мое…", — видя, как чайник буквально подпрыгивает на камфорке, лениво сползла с табурета, движением руки перекрыв вентиль.
"Слишком поздно…", — новая затяжка, приносящая только тонкую струю сизого дыма и терпкий привкус во рту, явно свидетельствующий о крепости его сигарет. Тогда…тогда она потеряла веру в себя, пыталась заглушить, сломалась, поднялась, не забыла… Только боль, каждую ночь рвущая душу на части вперемешку с горькой обидой, словно змеей закравшейся в нутро. Она смогла бы простить ему многое, она многое предлагала, отдавая в его руки себя…Не сможет вычеркнуть из памяти лишь одного, услужливо подсовываемого чертовым сознанием…смерть их ребенка, незримой полосой перечеркнувшей все последующие начинания.
Еще вдох, вновь тлеющий конец и вездесущий фильтр…Уже какая по счету? Вроде как пятая…
Чай, кофе? Наверняка, вместе с ним…Первым желанием было найти свои потерянные брюки, натянуть на конечности и смыться с глаз долой. Ну разве не выход? Остатки разума с примесью головной боли отчетливо твердили обратное. Звук мобильного, оторвавший от мучительных раздумий. Лиза обвела кухню взглядом, понимая, что источником шума является именно эта комната, потянулась к нижней шухлядке стола, полусогнувшись в поясе, выдвинула полочку. Истоминский мобильник и вновь этот звонок, наклонилась ближе, вглядываясь в монитор… Никогда не имела привычку копаться в чужом мобильном, сейчас же, когда его хозяин сладко спал, решила просто сбросит вызов. "Никита", — Лиза замерла, без труда узнавая номер своего отца, выученный девушкой наизусть. Горькая ухмылка на некогда счастливом лице, и твердым движением указательного пальца нажала на "отбой", уже успев убедиться в самой важной догадке.
"Папочка постарался…призвал ко мне очередного цербера…Значит, все же по просьбе отца…Ненавижу…!". Хотелось запустить трубкой о стену, но вовремя передумала, отмечая про себя более сорока пропущенных звонков. Скривившись, обхватив массивны слайдер маленькой ладошкой, нажала на просмотр, с каждым новым звонком все больше меняясь в лице. Сорок три вызова…все как один от его жены… Когда они занимались любовью, эта женщина раз за разом названивала своему мужу, буквально не отходя от телефона. Стало противно, на миг почувствовала себя любовницей, уводящее чужого мужчину. Хотя…Она ею по сути и является, только с одним уточнением, она никогда не сможет увести Истомина от жены…
— Что-то интересное? — Родной, немного сонный голос и мужчина, облокотившись торсом об косяк, с легкой улыбкой разглядывающий Лизу. Слегка сонная, со смешно торчащими в разные стороны волосами, одетая в одну лишь короткую футболку…взгляд задержался на стройных обнаженных ногах, усилием воли переместившись на лицо.
Завеса дыма, явно видимая не смотря на распахнутое настежь окно, он проснулся, ощущая едкий запах никотина во всей квартире. Курила… опять…
— Смотря для кого. — Резко встала, обходя Андрея, прошествовала к чайнику, ставя на столешницу две чашки. — Всего-навсего твоя жена звонила. Раз сорок! — Не оборачиваясь, с глухим звуком отбросила телефон на стол, ярость добавила сил, и она лихорадочно принялась звенеть чашками.
— Зачем ты взяла мой мобильный? — Ровный голос, Лиза спиной чувствовала исходящее от Андрея напряжение.
— Кофе? — Не желая услышать ответа, бросила в кружку несколько ложек растворимого Якобс, энергично принявшись разбавлять кипятком. — Он трезвонил как ненормальный, я не обязана слушать гадкую трель, говорящую о твоем паршивом вкусе! И еще, — плавно повернулась к мужчине, осторожно беря кружки, двумя шагами поставила их на стол. — Сахар? — Сквозь зубы, на легкий кивок Андрея, сыпанула внутрь пол сахарницы. — Как ты любишь!