"Четырнадцать минут… секунда, две, три…"
— Валет, приведи его девку! — Словно ошалелый, противно заржал, раз за разом повторяя про себя: "Сейчас, братишка…отомщу, обещал ведь…корчиться будет…уничтожу…".
Парень, словно собачонка, откликающийся на данную кличку, залыбился на весь рот, обнажая ряд крупных, явно вставных зубов, довольно кивнув шефу, мигом исчез за полураскрыто дверью.
"Тринадцать….", — в уме просчитывая каждую новую минуту, словно в бреду тянущуюся сквозь время. Секунда, две, три, время вновь начало свой скорый отсчет…
Что можно чувствовать, понимая, что каждая последующая секунда может стать последней? Что не будет больше ни белого, ни черного, ни горячего, ни холодного, не будет любимого взгляда, улыбок из-за плеча, лукавых взглядов, поцелуев — резких, жадных, нежных, украдкой, поцелуев пьянящих, радости и горя…не будет мира, не будет ни зеленого, ни синего, не будет их… Сколько не было сказано, сколько не додумано, утаено, сказано в горячке, со злости, желанием насолить и причинить боль другому… Нет самого важного — слов, поступков, взглядов, полных боли, надежды, обещания на счастье, любви… Ничего не исправить, просто нет времени, нельзя исправить одно- единственное, смерть…
Слегка согнувшись, со связанными сзади спины руками, знакомой полоской скотча на сухих, он знал ее всю, губах. Радость на мгновение в блестящих изумрудных глазах, когда зеленые угольки вмиг встретились с его синими, потемневшими от боли за Нее… Шаг вперед, хотелось бросить все, не ведая дороги, броситься ему на шею, одними глазами сказав самое важное, возможно то, что больше никогда не повториться в ее жизни. Еще шаг, ощущение крепкой жилистой руки, больно дергающей назад. Стала, широко расставив ноги, ненавидяще оглядываясь назад на того урода, который натягиванием веревки связанных запястий сумел остановить… Совершенно не чувствовала боли, ни того, как тонкие струйки алой жидкости мелким ручьем стекали вдоль тонкого изгиба руки. Заламывала руки, впиваясь острыми ногтями в плоть, дабы заглушить стук собственного сердца, встречаясь с пламенным синим взглядом.
Говорящие глаза…это про нее. Они молили, они ласкали, они умели умертвлять и воскрешать.
— Лиза…, - прошептал в полутьму, видя, как от доносящегося порыва ветра с полу разбитого окна зашаталась единственная лампочка на потолке, освещающая всю темень. Лиза что-то невнятно промычала, но он сумел все прочесть в ее глазах…страх, отчаянье, дикое беспокойство…за Него…
— Как трогательно! — громкие аплодисменты, и под кивок головы Глеба комнатка наполнилась еще двумя парнями, в карманах брюк которых явно виднелись мощные стволы, он знал наверняка, словно рентген, видел их сквозь одежду. — Не хватает только заполненного бланка из ЗАГСа, и радостных физиономий родителей! — Усмехнулся, давая команду ребятам стать по углам. Подчинились. Тот, что удерживал Лизу, рванул девушку на себя, про себя удивляясь, что та еще до сих пор может стоять на ногах и продолжает опираться.
— Делай, как говорит…, - Прошептал одними губами Андрей, не отводя от нее поглощающего взгляда, как будто хотел запомнить, напоследок впитать в себя, всю, до мелочей…
Прочла, зло сверкнув назад потемневшими глазами из-за длинной челки, отступила следом, лихорадочным жестом убирая мешавшие пряди волос… Глухое мычанье, выдающее явное недовольство, когда парень уверенным движением запустил руку под разорванные края футболки, дернулась, видя, как при действии того урода напряглось лицо Андрея, а на лице заходили желваки.
— Скажи ему…!!! — Прошипел сквозь плотно сжатые челюсти, срываясь с места, с диким лязгом мощных наручников, вновь и вновь делая глубокие порезы на коже.
— Серый, убери лапы от девушки! — Глеб ухмыльнулся, видя непонимание в глазах "Серого". — Предсмертное желание, чин чинарем! — Развел руками, вновь противно улыбаясь, не видя, как в очередной раз обмякла девушка позади, стальным усилием воли взяв себя в руки.
— А знаешь, Страх, мне всегда было забавно поиграть в кошки мышки, — плотоядно улыбнулся, охватывая липким взглядом фигуру Лизы, дерзкий беспорядок светлых волос, оголенную кожу живота, не прикрытую тканью, длинные строгие ноги. Нервно сглотнув, видя синие глаза напротив, налившиеся кровью и тонкие сосуды внутри белка, готовые лопнуть в любую минуту. — Нервничаешь, Страх! Никогда бы не подумал, что ты способен на это!
— Отпусти ее! Ты не знаешь, с кем имеешь дело! Отомсти мне, но только не трогай Лизу!
Смех с нотками нервозности внутри, когда Глеб обернулся, пристально сверля соперника глазами.