Хмуро киваю.
— Уже год потерял, — укоризненно покачала головой Тамара Петровна. — Обдумай всё хорошенько. И подавай документы следующим летом. В тот же Иркутск.
— А кем была твоя девушка? Тоже одаренная?
— Нет. Еще вчера она работала администратором в отеле.
Федор с Тамарой Петровной переглянулись.
— Что? — не выдержал я.
— Оксана, — уточнил бариста.
— Что-то не так с ней? — перевожу взгляд с одного собеседника на другого.
— Неплохая девочка, — уклончиво ответила Тамара Петровна. — Только целеустремленная.
— К деньгам устремленная, — добавил Федор. — Знакомится только с теми, у кого есть связи или звонкая монета.
Кто б сомневался.
— Ой, заговорилась тут с вами, — мать Димы бросила обеспокоенный взгляд на экранчик браслета. — Пора мне в контору.
— Удачного дня, — попрощался хозяин кафе.
— А ты к нам на чай заглядывай, — предложила нотариус, похлопав меня по руке. — Дима только обрадуется. Ты — его герой теперь.
— Обязательно, — говорю я, твердо решив держаться от местных сплетников подальше. — При случае.
Завсегдатаи кафе понемногу рассасывались.
Я еще немного потрепался с дядей Федей, потом взял кружечку зеленого чая и переселился к панорамному окну с видом на заснеженную площадь. Зашел со смарт-браслета на свой мультикошелек, проверил входящие транзакции от Сыроежкина, часть монет перевел в конбаксы и сбросил на офшорную карту. В Империуме так проще обналичивать, чтобы тебя не отследили налоговики и приказные беспредельщики. Покончив с финансовыми вопросами, приступил к традиционному мониторингу новостных лент. И здесь меня ждал непредсказуемый поворот. Все российские каналы в один голос трубили о том, что война между Друцкими и Белозерскими завершена. Подписан мирный договор, взаимные претензии улажены. Дальше перечислялись уступки, на которые были вынуждены пойти кланы, чтобы прекратить бессмысленную и беспощадную бойню.
Вот оно как.
Формальных причин сохранять инкогнито больше нет. Я могу вернуться в Петербург, под прикрытие клана, и рассчитывать на заступничество деда. Вот только… что может противопоставить Константин Федорович государевым людям из Приказа тайных дел? Или Церкви Равновесия, с Патриархами которой вынуждены считаться даже сёгуны, императоры и короли? Влияние и боевая мощь клана Друцких в играх такого уровня не помогут. Слишком мелко. Между тем, возвращение к родне равноценно сдаче. В поместье тут же явятся экспедиторы и блюстители. Вопрос лишь в том, кто из них доберется до меня раньше.
Тяжелые мысли обуревали мою несчастную голову, пока топал через площадь, Тимирязевский бульвар и еще две улицы обратно в отель. Одним врагом меньше, но облегчения нет.
Порог квартиры я переступил без четверти три.
Кофе и зеленый чай — это хорошо, но голод уже дает о себе знать. А теперь представьте моё изумление, когда я понял, что вытяжка шумит, варочная поверхность уставлена кастрюльками, а по гостиной распространяются довольно соблазнительные ароматы.
Сегодня обязанности по приготовлению пищи взял на себя учитель.
— У тебя нюх на обеды, — фыркнул Харада, помешивая что-то душистое и наваристое деревянной ложкой. — Как настроение?
— Война закончилась, — без предисловий ответил я, стаскивая ботинки. — Белозерские заключили мир с Друцкими.
— Наслышан, — кивнул Такеши. — Что это меняет?
— В сущности, ничего. Меня продолжают искать церковники и приказные.
— Ты забыл о нашем общем враге.
— Не забыл, — куртка отправилась на вешалку в раздвижную секцию платяного шкафа. — А хотелось бы.
Сенсей попробовал своё варево и зажмурился от удовольствия.
— На связь с Друцкими выходить нельзя, — сказал он, возвращая на прежнее место крышку. — Это подстава.
— Они начнут меня искать.
— Разумеется, начнут.
— И?
— Перестань быть Кеном Мори. Что может быть проще?
Действительно.
Это как два пальца об асфальт. Взял и сменил паспортные данные, идентификатор, внешность. Выбросил на помойку аттестат об окончании средней школы.
Впрочем…
Это же Друцкий учился в российской школе. Мори прибыл в Империум «по обмену».
— И кем же я стану?
— Да кем хочешь, — наставник тронул сенсор, уменьшая температуру в одной из конфорок. — Можно украсть понравившуюся личность. Или придумать новую. Выбор за тобой.
— А внешность?
— Ты же видел, как я меняю облик.
— Видел. Это запредел какой-то.
— Лишь на первый взгляд.
Я приоткрыл секцию панорамного окна, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха.