Накручиваю глушитель.
Провожу пальцем по стволу и обнаруживаю рельсовое крепление. Аналог планки Пикатинни, насколько я могу судить. Значит, можно снабдить пушку лазерным целеуказателем. Или подствольным фонариком.
Откладываю «Танатос».
Наставник искоса поглядывает на меня, меряя шагами комнату. Ему сейчас нечего делать. У нас перерыв между тренировками. Арина копается в своей костяной игрушке, Виталик приумножает наши общие капиталы.
А вот и длинный кожаный футляр с выдвигающейся ручкой для переноски. Удивительно, но мастер не ограничился примитивной коробкой. Чувствуется, тонфы его зацепили. Футляр сконструирован таким образом, чтобы каждая дубинка извлекалась по отдельности. Ячейки раздельные, внутри зашиты мягкие прокладки. Герб оружейника крохотный, глаза не мозолит.
Извлекаю тонфы.
Первое, что бросается в глаза, — это измененная фактура древесины. Честно говоря, я даже не уверен, что в моих руках деревянное оружие. Материал стал более твердым, посерел. Сцепление с ладонью усилилось. Рукояти обзавелись прорезиненными обкладками. Торцевые врезки явно заменены. Я бы не удивился и вставкам-сердцевинам, но внутрь ведь не залезешь. Передавая мне заказы, оружейник отметил, что исправил балансировку, поработал над пробивающими и прочностными характеристиками, улучшил управляемость в полете. Это как? Последовал уклончивый ответ, что, мол, сам увидишь.
— У тебя десять минут, — буркнул Харада.
— Да, сенсей.
Отхожу к дальней стене, протягиваю руки и концентрируюсь на возврате. Тонфы срываются с места и на сумасшедшей скорости несутся ко мне. На инстинктах притормажиаваю этот полет… сработало! Рукояти коснулись моих ладоней чуть ли не с материнской нежностью.
Попробовать метание?
Сказано — сделано.
Швыряю правую тонфу в распахнутое окно наподобие томагавка. Дубина со свистом вылетает в проем, замедляется, останавливает вращение. На секунду тонфа вмораживается в реальность неподвижной деталью головоломки. И возвращается обратно, напрочь игнорируя законы гравитации. Приложив определенные усилия, я отрегулировал скорость полета так, чтобы мне не отбило этим японским бумерангом пальцы. Думаю, если потренироваться, можно вытворять всякие-разные финты, от которых родовитым супостатам сделается не по себе.
— Ничего так, — оценил сенсей.
Хотелось бы опробовать чужие щиты.
— Арина, — ласково смотрю на девушку, которая уже несколько дней ходит по номеру в своем естественном обличье. — Ты ведь адепт воды.
— И что? — насторожилась телохранительница.
— Можешь «пузырь» выставить?
— Я и «корку льда» могу.
— Какого уровня?
— «Пузырь» — пятнашка. «Корка» — десятый.
— Надо испытать тонфы.
— И как ты себе это представляешь?
— Ты в броне, я с тонфами. Пробиваю, то есть — обозначаю. Без физического урона. Хочу понять, что там великий китайский мастер нахимичил.
Арина скептически уставилась на меня.
Но предложение приняла:
— Уговорил. Пробуем.
Врубаю ускорение, сближаюсь с бодигардом. Бью коротким концом тонфы в живот и понимаю, что «пузырем» меня не остановить.
— Давай «корку».
Проламываюсь, словно ледоруб.
Великолепно.
Лицо у Арины сделалось озабоченным. Я понимаю, что теперь всё свое личное время она будет тратить на тренировки по укреплению брони. И это правильно. Никогда не останавливайся на достигнутом. Ты или тебя. Помню, в одном старом гонконгском боевике было сказано, что кунг-фу состоит из двух иероглифов. Вертикаль и горизонталь. Стоять и лежать. Если ты лежишь, то проиграл, если стоишь — выиграл.
— А что с магическим уроном? — заинтересовался Такеши.
— Потребуется манекен, — резонно заметил я.
— В Пекине хватает общественных полигонов, — подал голос Сыроежкин. — Плата за вход копеечная.
Мы поселились в традиционном китайском отеле, архитектура которого не менялась на протяжении последних пятисот лет. Разумеется, все модернизировано, включая коммуникации. Главное же преимущество «Сяншаня» — близость к упомянутым выше полигонам.
Номер у нас двухкомнатный, рассчитанный на четверых постояльцев. Проблема в том, что один из этих постояльцев — девушка. Отселить же Арину в однокомнатные апартаменты мы не можем — она должна охранять мою тушку. Я всерьез раздумывал над тем, чтобы снять отдельный номер для Сыроежкина, но жаба задушила — дорого. «Сяншань» заточен под аристократов, причем весьма и весьма состоятельных. Всюду старина, антикварная мебель, мореный дуб и дорогущая итальянская керамика. В общем, жирновато будет. У меня и так два сотрудника на содержании, да и услуги мастера Фэна влетели в копеечку. В общем, мы отдали Арине целую спальню, во второй окопались с Виталиком, а гостиная с роскошным диваном стала пристанищем для учителя.