Друцкий отступил на «ускорении».
Передо мной вырос «земляной щит».
Раздался голос второго секунданта:
— Стоять!
— Протест? — удивился Сыроежкин.
Я перевел взгляд на представителя Виктора. Адепт земли. Мощный и, судя по всему, заинтересованный в сохранении жизни своего клиента. Теперь я не сомневался, что передо мной — наемник-бодигард. На астральном и ментальном планах вскипела борьба. Два корректировщика невиданной силы схлестнулись, перекраивая вероятности.
Это не дуэль.
Друцкий пришел на войну.
— Рукопашный бой не оговаривался, — сказал бодигард, продолжая отыгрывать свою роль. — Только пистолеты.
— Чушь, — хмыкнул Виталик. — Все техники, примененные моим подопечным, разрешены. Желаете отказаться от дуэли? Это вам…
Вместо ответа бодигард выхватил из подмышечной кобуры свой пистолет и выстрелил Сыроежкину в голову. Не знаю, чем он палил, но вдоль линии атаки протянулся инверсионный след.
Маски сброшены.
Я на долю секунды активировал «телезрение» и нарушил причинно-следственные связи в радиусе двадцати метров. Пуля, выпущенная бодигардом, перестала существовать до вылета из дула. В реальности инверсионный след пожрал сам себя, схлопнувшись в точку. Выпав в обычный режим, я сместился с линии огня. Вовремя, потому что Друцкий выхватил собственное оружие и открыл по мне огонь, накачивая пули воздухом. Оба противника пользовались пистолетами-пулеметами «Горюнов». Насколько мне известно, эти штуки применяются спецназом, клановцы не имеют прав на их хранение и использование.
Виталик толком не успел понять, что произошло. Я прикрыл его кинетическим щитом, а сам ушел в очередной бросок. Ввинтился под руку «секунданту» и вогнал ему в ребра «красный кулак». Простенькая огненная техника, десятикратно усиленная эфиром. Кулак пробил выставленную бодигардом «каменную броню» и сломал ему два ребра. Закрепляя успех, я ударил ребром ладони по правой кисти оппонента, выбивая пистолет. Рука мнимого секунданта тут же посерела, меняя защитные ауры. Я рубанул говнюку локтем в челюсть.
Чувство опасности.
Выхожу из клинча, смещаюсь влево и успеваю заметить, что голова бывшего противника разлетается кровавыми брызгами. Пытаясь достать меня из «Горюнова», Виктор пожертвовал собственным телохранителем.
Я упал на одно колено, вытащил из кобуры на лодыжке «Танатос-П» и, не выпрямляясь, из нижней стойки выпустил по ускорившемуся противнику три пули. Стрелял веером, по траектории движения оппонента. И всё равно промахнулся. Пули замедлились, начали выписывать причудливые зигзаги. Я заметил в астрале странную активность вокруг зарядов и понял, что над вероятностями работают корректировщики. Параллельно с нашей дуэлью в пространстве-времени развернулась дуэль двух Абсолютов.
Одна из выпущенных пуль вернулась в ствол, заново срослась с гильзой в полноценный патрон и втянула внутрь заложенную мной разрушительную силу. Второй снаряд резко ускорился и устремился к моей голове, затем вильнул в сторону и вырвал кусок штукатурки из складской стены. Третья пуля перестала существовать. Мой выстрел был отменен, его вероятность стала нулевой.
Закладываю вираж на «ускорении», бью чакрой по горизонтали, но вероятность атаки становится ничтожной и гасится внешним воздействием. Так, похоже неведомый противник Рэйдена/Такеши засек и нивелировал способность, о которой не имел ни малейшего представления. Мощно.
Сыроежкин попытался выстрелить в Друцкого из дуэльного пистолета.
Осечка.
— Вали отсюда! — рявкнул я.
Виктор выпустил две пули из «Горюнова». Я нырнул в «раскладку», развернул замороженные в пространстве снаряды и оказался на расстоянии удара от своего оппонента. Не выходя из прыжка, активировал «телезрение», ударил по пистолету врага «причинами и следствиями», накачав технику эфиром под завязку. Мне повезло. Пока Рэйден и неведомый Абсолют оперировали выстрелами, я отменил саму вероятность существования оружия в руке Друцкого. Палец моего противника нажал на невидимый спусковой крючок. Ничего не произошло.