– Они хотели меня убить, – сказала она затем. – Они убили моих друзей.
– Кто? – он тут же пожалел о вопросе. Чем меньше он знает, тем лучше. Но как разыгрывать дурачка, когда его пациентом стала жертва пыток, и после ужасной истории, которую поведал Джек Лоуэлл? – Не важно, – добавил он. – Поговорим позже. Сейчас главное, чтобы ты выспалась и сосредоточилась на выздоров…
Он осекся. Снаружи дома раздался далекий рокот. Он приближался. Веллман смотрел, как в окно пролился ярко-белый свет, омыл потолок комнаты, сполз на стены, затем мазнул по ним к двери и исчез в углу. Фары. Шум прекратился. Он прислушался к шагам и тут же был вознагражден хрустом гравия под ботинками. По направлению к дому.
– Пока расслабься, – сказал он девушке, сам испугавшись дрожи в голосе. – Я скоро вернусь, – он попытался придумать, что бы еще добавить, но мозг отказался работать, мысли затуманила паника. Он поспешил из комнаты на кухню, к шкафчику, где хранил алкоголь, стаканы и старую жестяную коробку. Внутри коробки лежал пистолет, к которому он не притрагивался больше двадцати лет, – старый военный «Кольт» 45-го калибра, однажды зимой принесенный ему вместо денег ветераном, когда тот понял, что его диагноз смертельный. Оружие Веллману было не нужно, но выражение лица пациента сказало, что это не столько предложение, сколько последний приказ полковника в отставке, а потому следует подчиниться. Доктор принял подарок, убрал в старую картотеку и больше десяти лет держал в тайне от жены, пока не ушел на пенсию и не забыл, что пистолет остался в шкафчике, забитом медицинскими картами. К его удивлению, Эбби не потребовала от него избавиться, но попросила убрать куда-нибудь с глаз долой. С той самой поры, заперев пистолет в маленькой жестяной коробке, доктор забыл о нем, но теперь был вынужден вспомнить.
Пистолет казался тяжелее, чем помнилось, пока он проверял магазин, который держал отдельно от оружия по настоянию Эбби. Ей не хотелось, чтобы однажды ночью коробка упала и наделала дырок в кухне – или в них. Он задвинул магазин с пятью патронами и взвел курок.
Шаги остановились.
Веллман посмотрел в сторону звука или, точнее, его полного отсутствия и задержал дыхание.
Кто-то постучал в дверь.
10
– Нет его тута, – сказал Аарон, и Люк почувствовал, что сердце уходит в пятки, хотя он пришел к такому же выводу почти сразу, как увидел покойника внизу.
– Погодь, мы еще в сарае не смотрели, – возразил он.
– Смотрел я, – ответил Аарон. – Костлявая кляча да пара хрюшек. Папа уже там, думает, надо ли потом за ними вертаться.
Они стояли в некогда большой спальне, где теперь не было ничего, кроме маленького столика в углу, на котором стояла красивая, но пыльная лампа без лампочки. Рядом высился гардероб. Оба мальчика решили, что это отличное место, чтобы спрятаться, но внутри обнаружили только поеденные молью рубашки и выцветшее платье. Окно выходило на двор и большой красный амбар, внутренности которого скрывались в тени. Люк пытался разглядеть статный силуэт отца, но видел лишь огоньки сигнализации. Больше смотреть было не на что.
Позади Аарон подбрасывал нож в воздух. Люк слышал шорох лезвия, рассекающего воздух при взлете, затем при падении, которое прерывала уверенная рука брата. Лучше бы он прекратил: звук действовал на нервы. Но тут он кое-что понял и обернулся – его тень лишила нож блеска.
– Папа сказал, что надо будет вертаться? – спросил он и увидел, как Аарон кивнул в мраке комнаты. – Зачем? Че счас-то их не забрать?
Аарон пожал плечами и сосредоточился на движении ножа.
– Папа грит, нам домой еще рано.
– И куда мы терь?
– Грит, девчонка была не жилец, совсем плохая, и раз ее тута нет, значится, ее повезли подлечиться.
Люк боялся спугнуть надежду.
– Старик доктор на окраине города.
– Ага, – ухмыльнулся Аарон.
Люк почувствовал, как его губ коснулась робкая улыбка.
Брат выхватил нож из воздуха, убрал в ножны и направился к двери. Проходя мимо Люка, бросил:
– Надеюсь, она тама.
– Я тоже, – согласился Люк.
– А ежели нет… ежели она в какой больнице – считай, ты труп.
Веллман был на пределе. Страх и адреналин совершенно его вымотали, сейчас ему хотелось только закрыть глаза и заснуть как мертвому. Прошло двадцать минут с тех пор, как он услышал стук и ощутил ужас, грозивший его прикончить – оставить на полу, схватившись за сердце, которое решит смилостивиться и остановиться, вознеся его подальше от кошмара, ждущего впереди.
Теперь, открыв дверь и медленно опустившись на ступеньки, в сырой и удушливой ночи, он чувствовал себя тенью былого, печальным итогом наполовину прожитой жизни. Кости скрипели и болезненно стреляли, когда он усаживался на дерево, вытянув ноги, закопавшись каблуками в пыль и разбросанный гравий дорожки. В одной руке он держал бутылку, которую разделил с Джеком Лоуэллом, – а он, подозревал доктор, уже наверняка мертв или одной ногой в могиле. В другой руке была их маленькая фотография с Эбби: на тридцать лет моложе и с радужными улыбками, еще не знавшие о страдании и смерти, без морщин на лицах, с глазами, не ослепленными болью и осознанием, что у человека нет власти, нет права решать, как повернется судьба, нет реального выбора. Все предначертано – и это не так сильно пугало бы человечество, если бы ему открыли секрет, если бы было дано видеть мучительные проблески уготованного будущего. Но таких провидений не существует, поэтому человек пробирается на ощупь в темноте, надеясь избежать пропастей, в которые на его глазах сорвалось много сотоварищей.