— Не выгляди таким расстроенным, — предложил Том. — Ты должен жить вечно, чувак. Мы говорим о вечной долбаной жизни.
— Спасибо за помощь.
Уэйд посмотрел на часы.
«Двадцать минут до вечности. Дерьмо».
— Судьба зовёт, Уэйд. Тебе пора идти.
— Тебе тоже пора идти, — сказал Уэйд. — В уплотнитель для мусора.
Том вздохнул с похвальной покорностью.
— Я понимаю.
Уэйду, честно говоря, было трудно удерживать голову Тома над открытым механизмом Kenmore. Хотя бы частично, эта серая улыбающаяся отрубленная голова всё ещё была его другом.
— Удачи, чувак, — сказал Том.
— Пока, Том.
— Подожди, подожди! Прежде чем я уйду, вот анекдот.
Уэйд закатил глаза.
— Я собираюсь бросить тебя в уплотнитель для мусора, а ты хочешь анекдоты рассказывать?
— Просто ещё один, ради старой дружбы.
— Хорошо, давай.
— Что сказал Линкольн после пятидневного запоя?
— Что? — Уэйд застонал.
— Как я мог ИХ освободить?
Уэйд уронил голову в уплотнитель и нажал кнопку питания. Смех Тома можно было услышать из-за нисходящего гудения машины. Мотор заскулил. Череп Тома свернулся и хрустнул. Потом мотор отключился.
«Что ты делал сегодня, сынок?» — он почти слышал, как спрашивает его отец. «Что ж, папа, меня преследовал мертвец, я нашёл тело декана Сальтенстолла в гардеробной, я видел, как убили трёх полицейских, я переехал на полицейской машине пару десяток женщин и, наконец, что не менее важно, я бросил голову Тома МакГуайра в уплотнитель для мусора. Довольно интересный день, не правда ли?»
Но ещё не достаточно интересно. Он засунул револьвер Лидии в штаны и снова посмотрел на часы.
Действительно, судьба звала. Пора было идти.
Глава 32
Чёрный кулон Тома, который Лидия нашла на обочине, лежал в бардачке. Уэйд не знал, что это было, поэтому он оставил его, и он оставил вещь, которая выглядела как переносная тензорная лампа, тоже не зная, что это точно было. В тот момент он знал очень мало, кроме того, что его жизнь либо близилась к концу, либо претерпевала драматические перемены. Он вёл свой Corvette со стойким изяществом.
Когда он вошёл в научный центр и поднялся по ступеням, его разум, казалось, парил в воздухе, пустой, как пространство. «Мы будем ждать», — сказал ему Бессер, но никто не ждал в тёмном, ничем не освещённом офисе. Однако приготовления были сделаны: на окнах висели плотные шторы. Единственный солнечный свет проникал через открытую дверь позади него. Затем раздался голос:
— Закрой дверь, пожалуйста, Уэйд.
Уэйд закрыл дверь. Когда он повернулся, профессор Бессер стоял у стены, толстый, как всегда, и как всегда улыбался.
— Наш центральный экстромитер здесь, чудесное изобретение. Ты не поверишь, сколько времени они экономят.
Уэйд увидел на стене чёрную точку, как в магазине.
«Не точка, — напомнил он себе. — Дыра».
Голову Уэйда наполнил субоктавный гул. Чёрная точка пробежала по стене, как чернильная бусинка, образуя линию до пола…
…И через эту линию одна за другой появились четыре сестры. Линия была дверью, как он понял, к тому месту, которое он видел через дыру в стене магазина. Дверь в лабиринт.
Сёстры протиснулись сквозь линию, как будто плоские. Однако мгновение спустя они стояли во плоти, в чёрных плащах, с капюшонами. Свежие белые лица улыбнулись ему, восемь линз четырёх пар солнцезащитных очков отражали крошечную точку, которая была лицом Уэйда.
Четыре сестры стояли одинаково, улыбаясь одинаковыми ухмылками.
— Мы отведём тебя домой, Уэйд, — сообщил ему Бессер.
— Ты не сделаешь это дерьмо, пока не отпустишь Лидию. Вот в чём дело.
— Да, но я не думаю, что у тебя есть выбор. Сёстры поймают тебя до того, как ты подбежишь к двери.
Уэйд вытащил из-за спины револьвер. Он указал на старшую сестру.
Бессер рассмеялся.
— Ты уже знаешь, что это бесполезно.
Уэйд выпустил одну пулю. Сестра отбила её ладонью.
— Итак, видишь, ты не можешь убить их, Уэйд.
Уэйд направил пистолет на Бессера.
— Но я могу подстрелить твою жирную задницу.
— Если хочешь.
— Хочу, — сказал Уэйд и выстрелил ещё раз.
Сестра рядом с Бессером выхватила из воздуха пулю со скоростью девятьсот футов в секунду, как брошенную горошину. Она с любопытством посмотрела на неё и съела.
— Ты не можешь причинить им вред, и они не позволят тебе причинить мне боль.
Но у Уэйда была ещё одна хитрость.
— Я нужен тебе, правда? По какой-то причине я важен для тебя?
— Да, очень, — сказал Бессер.