— Ой, да какого хрена! — сказала она, вставила ключ в точку и вошла в лабиринт.
Глава 35
Уэйд сидел в трюме, весь в поту. Казалось, множество сестёр проходили мимо. Теперь он знал, что их просто разводили как рабов, как трутней в пчелиной семье. Это всё, что хотел Властитель. Объединение галактик под единым мирным порядком было чушью — он хотел, чтобы безмозглые, послушные работники собирали ресурсы со всех планет для материальной выгоды его собственной расы, чем бы она ни была и где бы она ни находилась. Властитель был таким же дьявольским, как и все, кто находился у власти.
Сёстры продолжали поглядывать на него, пока проходили мимо. Сотни, должно быть, уже сделали это — куда они все собирались? Это была первая возможность увидеть их вблизи без солнцезащитных очков. Их глаза были огромными серебряными шарами — размером с бильярдные, — каждый с чёрной точкой вместо зрачка. Он предположил, что чёрный цвет — всего лишь инбредная вариация того же материала в сенсорном кольце Бессера и стержнях в головах Тома и Джервиса, генетическом реле проводимости, которое связывало все их умы с Властителем. Мгновенная слепая преданность встроена прямо в него. Чего ещё может требовать тирания?
А что с ним?
«Вчера я был студентом колледжа. Сегодня я межгалактический жеребец. Какая сделка!»
— На что ты смотришь! — крикнул он на экран. Другая сестра ухмыльнулась. — Не хочешь поменяться местами, а?
— Мы бы хотели быть тобой.
— Да? Почему?
Под её белой шифоновой кожей слабо прослеживались чёрные вены. На её большой груди не было сосков.
— Мы тоже хотим заводить детей.
— Иди своей дорогой. Оставь меня в покое. Пучеглазая.
Но почему она казалась такой грустной? Она была клоном.
— Мы уходим. Властителю мы больше не нужны, — она улыбнулась в последний раз, обнажив ряды пергаминовых зубов. — До свидания, Уэйд.
— Скатертью дорога. И обратись к стоматологу. Удачи!
Потом она ушла. Её странные причитания удивили его; возможно, они не были такими бессмысленными, как он думал. Они завидовали не Уэйду, а самой жизни. Это были любовь, радость, страсть, творчество — всё, без чего их извращённое существование оставило. Уэйд почти пожалел её.
«Мы уходим», — сказала она.
Но куда? Лабиринт не собирался перемещаться до полуночи. Когда Уэйд снова взглянул на экран, тоскливая процессия сестёр закончилась.
Затем появилась тень. Бессер.
— Время пришло, Уэйд.
— Время для чего? Чаепития?
За электростатическим туманом экрана бородатое лицо Бессера выглядело как нечто среднее между Генрихом VIII и Люцифером. Рядом с ним стояли две сестры.
— Пришло время бессмертия, — сказал Бессер. — Властитель хочет сделать тебе свой подарок сейчас.
— Скажи ему, чтобы он дождался моего дня рождения. Ненавижу чувствовать себя обязанным.
Бессер опустил экран. Огромные глаза сестёр моргнули, на лицах были ухмылки. Они схватили Уэйда и вытащили его. Они последовали за Бессером по служебному проходу и несколько раз проходили на другие уровни. Сёстры обменивались улыбками, пока их руки блуждали по телу Уэйда.
«Меня трогают инопланетяне!» — подумал он в ярости.
Их любопытство росло непрестанно; их пальцы впились в его рубашку. Ещё больше зависти: бесполые исследуют плодородное, касаясь того, чем они не были.
— Эй, осторожнее с товаром! — Уэйд пожаловался, когда одна из рук скользнула по его промежности.
Уэйд почувствовал, что сейчас находится выше в лабиринте. Проходы потемнели, псайлайт потускнел. Точки, которые он раньше видел светящимися, теперь стали чёрными; другие моргали у него на глазах. Было очевидно: они экономили накопленную энергию, закрывая свои производственные площади. Уэйд предположил, что почти всё здесь каким-то образом лишалось силы — силы, которой у них больше не было. Псайлайт, казалось, мигнул, и вскоре раздался знакомый визг.
«Мясорубка», — понял Уэйд.
Именно туда направлялись сёстры. Он посмотрел в канал и увидел их.
Их были сотни.
— Энергосбережение, — сказал Бессер. — Трансцепционные клетки потребляют энергию, поэтому мы избавляемся от большинства сестёр. Теперь, когда начальная бифертилизация завершена, для поддержания репликационных систем требуется только скелетная бригада.
— Вы превращаете их в еду? Всех их?
— Конечно. Идеальный цикл, Уэйд. Когда вещи больше не нужны, мы превращаем их во что-то другое.
«Еда», — подумал Уэйд.
Он смотрел, как конвейер одну за другой загружает живых сестёр в измельчитель. За каждым визгом клинков следовал мягкий шлепок. Куски чёрного мяса высыпались в бункеры, которые затем направлялись дальше.