— Что ты… — крикнул Джервис, и Уэйд схватил чёрную ручку и потянул вверх изо всех сил.
Трансцептрод не вышел, но соскользнул на дюйм вверх. Джервис вздрогнул, как человек, который только что воткнул отвёртку в блок предохранителей.
— Не-е-е-т! — его голос прогремел, разбивая окна офиса и сотрясая комнату.
Он отпустил запястье Уэйда, прижимая обе руки к стержню, чувствуя его неумело, как будто исследуя внезапную глубокую рану.
Пока Джервис содрогался, Уэйд убежал.
Боже, это было больно, о Боже, о Боже. Боль вспыхнула, как раскалённый добела свет. Он подумал о том, как с него заживо содрали кожу и бросили в соль, о побегах бамбука, вонзённых под ногти, о пламени паяльной лампы для яичек, о клизме со щёлоком. Это та боль, которая его мучила. Действительно, весь его мозг чувствовал себя как мягкую пульпу коренного зуба, в которую вторглась дрель дантиста.
Он трясся на месте, лицо поднялось вверх. Шаги разносились прочь. Уэйд. Проклятый Уэйд сделал это. Он чуть не выдернул трансцептрод из головы.
Джервис бродил по озеру боли. Он не видел ничего, кроме белого тумана. Его ноги были похожи на цементные колонны. Он ощупывал стол Бессера, пока его руки не упали на каменное пресс-папье с изображением И. С. Баха. Он схватил его, поднял и…
КЛАЦ!
…Полностью вбил трансцептрод себе в голову.
Раскалённая добела боль улетучилась, его зрение вернулось обратно. Он чувствовал, как восстанавливаются его нервы. Джервис снова был здоров. Он знал, что случится, если стержень будет полностью удалён.
Прерывание длилось всего несколько мгновений, но в эти моменты Уэйд сбежал.
Джервис бежал так сильно, что его ноги ломали кафельный пол. Когда он затопал по лестнице, лестница за ним рухнула. Вниз по коридору манила входная дверь. Он побежал туда.
Он предположил, что Уэйд сбежал к Corvette. Но ведь всегда была старая поговорка о предположении. Что-то было не так. На полпути к двери Джервис остановился.
Он понюхал воздух.
Страх.
И снова он почувствовал его запах, его продажный аромат.
Он повернулся и направился обратно в кабинет.
Почему Уэйд вернулся туда? Джервис заметил вырубленную дверь шкафа, но не обратил на неё внимания. Уэйд должен быть безмозглым, чтобы вернуться туда. Однако он не заметил, что топора больше не было на полу.
— Произноси свои молитвы, — посоветовал Джервис.
Уэйд выпрыгнул из шкафа. Джервис повернулся. Сверкнула серебряная вспышка, свист…
БАЦ!
Внезапно Джервис лёг на спину. Сбитый с толку, он поднял глаза. Перед ним стоял Уэйд, держа в руке «железного дровосека».
А рядом с Уэйдом стояла… пара штанов.
«Подожди, — сообразил Джервис. — Это МОИ штаны».
Действительно, это были они. И они же были ногами Джервиса, которые наполняли их.
— Как тебе это нравится? — сплюнул Уэйд.
Потом это дошло до него. Талия Джервиса была разрезана пополам. Его нижняя часть тела стояла перед ним. Его верхняя часть тела лежала на полу.
Уэйд запрокинул голову и торжествующе рассмеялся.
Джервис нахмурился. Пришло время поговорить о мелких неудобствах.
— Ты всё ещё не понимаешь, не так ли?
— Я понимаю, что ты разделён на две части, — ответил Уэйд.
Джервис подпрыгнул на руках. Его ноги остались стоять.
— Всё, что ты сделал, — сказал он, — это разделил меня надвое.
Уэйд завопил. Ноги Джервиса начали преследовать его по кабинету.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной! — крикнул Уэйд.
Живой торс Джервиса зажёг ещё одну Carlton. Обошёл лабораторные столы — ходил, то есть на руках, по всему кабинету. Это было не так уж плохо; по крайней мере, это дало ему другую точку зрения. Теперь он знал, каково это быть карликом.
Уэйд бегал по столам безумными кругами. Раньше за ним гнались разъярённые подруги, их разгневанные отцы и полиция — но никогда… ноги. Оценить эту ситуацию было непросто. Он схватился за окно. Ноги Джервиса пнули его по заднице. Джервис засмеялся, ковыляя перед следом из внутренностей.
— Двое против одного. Я знаю, что это несправедливо, но такова жизнь.
— Ты мудак! — крикнул Уэйд, пиная ноги. — Я разрезал тебя пополам, а ты всё ещё возишься со мной!
— Отстой, не так ли?
Уэйду противостояли обе стороны. Ноги Джервиса пинали его спереди, в то время как верхняя часть тела Джервиса хваталась за него сзади, пытаясь стащить вниз. Топор лежал в ярдах от него.
Уэйд сделал то, что сделал бы любой мужчина, когда его терзали две половинки воскресшего трупа: он напал на более слабую половину. Он взялся за ноги, поднял их. Он пополз вперёд, когда туловище Джервиса держалось за пояс, одна рука скользила по его яйцам.