Изрядно вспотев, он положил бомбу на пол и выскочил обратно.
С потолка торчали мёртвые сенсоры. Слава богу, сейчас они бездействовали. Попасть внутрь было легко, и он не видел причин, по которым выбраться не было бы так же просто.
— Дом, милый дом, — пробормотал он.
Он воткнул ключ, думая: «Вниз, вниз, вниз!» и исчез в светящейся чёрной щели.
Поркер пускал на неё слюни, возясь с её штанами. Лидия даже не могла извиваться под огромным мёртвым грузом. Вскрытое лицо и зубастая ухмылка дёргались от похоти.
Задыхаясь, она ткнула свой Colt Trooper. Ствол из синей стали вошёл в расширяющуюся трещину, и она выдавила пятый снаряд. Оружейный дым и кусочки мякоти вернулись ей в лицо. Она услышала, как что-то звякнуло, и Поркер напрягся.
Она произвела последний выстрел, прижав ствол глубоко ему в лицо. Как крышка, у него оторвалась макушка черепа — трансцептрод пролетел через комнату. Поркер издал глубокое мычание, как пронзённая корова, а затем сполз на пол, мёртвый.
— Спасибо, полковник Кольт, — прошептала она и взглянула на часы: 23:47.
Что её больше всего беспокоило, когда она схватила топор и начала выбегать, было следующее: если они сочли нужным воскресить Поркера из мёртвых, что они сделали с…
Сержант Дж. Т. Пирс вышел из последнего входного отверстия перед главной точкой экстромитера.
— Сент-Джон! Здесь!
Уэйд замер. Рефлекс чуть не заставил его использовать свои джинсы в качестве туалета. Пирс помахал рукой из служебного прохода, одетый в чистую полицейскую форму и с той же грубой ухмылкой, с которой он родился. Другими словами, Пирс выглядел нормально.
— Я видел, как ты умер, — пробормотал Уэйд. — Прошлой ночью на поляне.
— Я выгляжу так, будто я мёртв, ты, папочкин богатый придурок?
Но как такое могло быть?
— Я видел, как сёстры убили тебя!
— Значит, мы, должно быть, видели разные вещи, потому что я стою здесь, не так ли? Я сбежал от этих сук после того, как ты и шеф Уайт уехали. Вот так.
Уэйд задумался. Прошлой ночью он был до чёртиков напуган и, если подумать, не совсем понимал, что видел. Иногда травма ужаса играла в игры с разумом.
— Что ты здесь делаешь? — всё ещё неуверенно спросил Уэйд.
— Ищу тебя, приятель. Прентисс потратила половину сил на поиски тебя. Она сказала, что ты мог бы вернуться сюда, когда мы нашли тело этого панка Джервиса без ключа на шее.
Уэйд сделал несколько осторожных шагов вперёд. Сила внушения плюс возможность видеть Пирса живым и здоровым не оставляли ему иного выбора, кроме как убедить его.
— Да ладно, чёрт возьми! Мы должны убраться отсюда. Прентисс сказала мне, что это место взлетит через десять минут. Шевелись!
Но увидеть — значит поверить, не так ли? Или, по крайней мере, увидеть то, во что вы хотели верить. Прямо сейчас Уэйд хотел видеть только кого-то на его стороне.
Он отбросил свои сомнения и подошёл к Пирсу.
— Между прочим, — осведомился Пирс. — Зачем ты вообще вернулся сюда? В этом нет никакого смысла.
— Перед смертью Джервис сказал мне подкинуть б… — быстрый шок прервал последнее слово.
Колени Уэйда подогнулись.
Завиток кишок выскочил из рубашки Пирса.
— Ой, чёрт возьми, — хмыкнул Пирс, глядя вниз. Затем он посмотрел на Уэйда с мёртвой ухмылкой. — Ты почти что на это повёлся, да?
Уэйд повернулся и побежал, а Пирс побежал за ним. Пирс оказался быстрее, несмотря на неудобство волочения кишечника. Железная рука схватила Уэйда за шею и подняла его с ног.
— Я хочу знать, что ты здесь делал, Сент-Джон.
Уэйд, задыхаясь, заметил, что Пирс жевал табак. Он также заметил, что трансцептрод глубоко вонзился ему в голову.
— Я искал запонки, которые потерял, — прохрипел Уэйд.
Пирс сплюнул коричневым соком. Он открыл выкидной нож.
— Богатый мальчик-панк — кусок дерьма. Начни говорить, когда я досчитаю до трёх. Если нет, — усмехнулся Пирс, — тогда я начну резать.
Лезвие сверкнуло перед левым глазом Уэйда.
— Один.
«Неужели я прошёл весь этот путь только для того, чтобы меня прирезал дохлый полицейский-деревенщина?» — спросил себя Уэйд, сдерживая недоверие.
— Два.
Его каблуки высоко цокали по стене. Он чувствовал, как его лицо посинело.
— Может быть, тебе захочется поговорить, как только я вырежу одно из глазных яблок этого богатенького парня, — сказал Пирс. Затем: — Три.