Удар. Треск!
Пенелопа подскочила.
Опять то же:
Удар. Треск!
— Святые угодники! Я слышала что-то!
Она схватила его за руку, тонкую, как деревянный поручень, в накрахмаленной рубашке.
— Что это было? Что происходит?
— Кто-то валяет дурака — вот что, дорогая. Извини меня, я посоветуюсь со своим старым другом мистером Джонни Блэком, — он сделал быстрый глоток из фляжки и причмокнул. — Вот так, намного лучше. А теперь пошли.
Худенькая рука вывела её из сарая. Теперь повсюду был туман, огромное изменчивое озеро. Он мутно расходился под их ногами.
— Мистер Сладдер…
— Просто оставайся позади меня, дорогая.
— Здесь кто-нибудь есть?
— Боюсь, что да, чёрт возьми, дорогая. Наверное, какие-нибудь городские болваны, которые всё время приезжают сюда на своих пикапах, пьют, развлекаются и всё такое. То, что случается с мальчиками, когда они не занимаются должным образом образованием.
Самые дальние конюшни не использовались. Здесь была сломана часть столбового забора, треснули парные перекладины.
— Похоже, кто-то здесь хорошо постарался, — заметил мистер Сладдер.
Пенелопа вспомнила два крепких удара. Это были ужасные, бесповоротные звуки.
— Это… топор сделал это?
— Боюсь, милая, да, и большой, чтобы сломать такие большие балки.
Так люди с топорами бегали по территории?
— Мне страшно, мистер Сладдер! — прошептала она. — Мы должны вызвать полицию.
— Мы это и сделаем, милая. Но сначала я хочу проверить…
«Животные! — мысленно закончила она. В её голове сработала сирена. — Лошади! Топор!»
Но это было слишком ужасно, чтобы даже думать об этом…
Они проскользнули сквозь мрак к курятникам. Теперь тишина казалась угрожающей. Она молилась, чтобы что-нибудь услышать, но звука не было. Ни шороха. Ни единого простого кудахтанья.
Они направили свои фонари через проволочную сетку. Слова мистера Сладдера вылетели из его рта медленной тёмной жидкостью.
— Святой Моисей. Что за безумие, чёрт побери…
Горло Пенелопы сжалось. Все куры погибли. Все они, десятки, лежали на грязном полу, как груды пуха, язычки торчали из раскрытых клювиков.
Следы тумана привели их к стойлу для овец и загону для коров. Они не разговаривали, а может быть, и не могли. Казалось, Пенелопа со стариком знали…
Все овцы были мертвы, все свиньи были мертвы, головы безжизненно лежали на полу. Хуже были коровы, которые валялись как попало, как будто упали. Их ноги сильно торчали, некоторые застыли от окоченения.
Пенелопа плакала. Она побежала. Страх толкнул её по деревянным коридорам.
«Нет-нет, пожалуйста! Нет…»
Все четыре лошади лежали так же мёртвыми.
— О, святой Моисей, милая. Не смотри на это.
Пенелопа стояла спиной к стене конюшни. У неё не хватало воздуха. Лунный свет лился сквозь щели между балками крыши, окрашивая коридор. Мистер Сладдер вошёл в конюшню, пока Пенелопа пыталась очистить свой разум, подавляя рыдания.
— Похоже, их отравили какие-то больные сукины сыновья, — сказал мистер Сладдер.
По щекам Пенелопы текли слезы. Как можно было убить лошадей? Они были единственными вещами, которые для неё что-то значили. Это были её мечты и её радости, и теперь кто-то расправился с ними для шутки.
Но мистер Сладдер сказал, что их отравили. Разве они не слышали…
— Мы слышали топор, не так ли?
— Так и было, Поппи. Никаких ошибок в подобном звуке. Но это был топор не для животных. Ни ран, ни крови.
Однако всё, что она видела в своей голове, был топор. Мистер Сладдер отвел её в кабинет смотрителя конюшни, и, когда он набирал номер телефона, Пенелопа представила себе вращающийся набор топоров, всех форм и размеров, с острыми лезвиями.
«Он где-то там, — подумала она. Она не могла уклониться от вопроса: — Где человек с топором?»
— Это Сладдер из агро. Дайте мне…
Удар.
Деревянное здание затряслось от невидимого удара. Пенелопа закричала.
— Чёртовы психопаты порубили эту пристройку! — прошептал мистер Сладдер. — Они сейчас снаружи. Надо тащить наши хвосты к машине.
Пенелопа была бессвязной, её преследовал образ топора. Он знал — топор знал всё раньше, чем они. Мистер Сладдер толкнул её обратно тем же путём, которым они пришли.
— Мы ускользнём обратно, — прошептал он. — Мы будем использовать здания для укрытия. Мы пройдём между зданиями к воротам и прыгнем в машину.
Она смутно понимала, о чём он говорил. Как он мог так ясно мыслить так скоро после того, как услышал топор? Этот удар заполнил её разум, он овладел ею. Удар. Это был весь ужас в мире. Удар. Это был звук смерти.