Мистер Сладдер поспешил назад и потащил Пенелопу.
— Давай, дорогая. Чёрт побери, эти дешёвые карманные пистолеты, с ними не справишься. Я, должно быть, промазал все четыре раза.
— Стреляйте больше! — Пенелопа закричала.
— У меня больше нет пуль! А теперь пошли!
Они двигались по главной дорожке конюшни, пробиваясь через распашные двери — Бац, бац, бац! — одну за другой.
Мистер Сладдер прорвался сквозь последнюю перед выходом и…
Удар!
Но это был не удар как таковой, а громкий шлепок. Мистер Сладдер стоял прямо, как шест, запрокинув голову. Лезвие топора было воткнуто в середину его лица, прямо между глаз.
— Чёрт побери, толстый психопат, — пробормотал он, пошатываясь в ответ. — Беги, Поппи… — затем он рухнул, как мешок с картошкой.
Но блузка Пенелопы была уже разорвана, когда она повернулась, чтобы бежать. Две большие мягкие руки коснулись её груди и потянули. Она мгновенно поднялась в воздух. Её уносили.
Она пиналась и кричала. Горячее дыхание коснулось её уха. Это был палач, убийца лошадей. Он, должно быть, обошёл конюшню с другой стороны. Его большие руки грубо поглаживали её груди и промежность, пока он нёс её.
— Будь с ней осторожнее! — потребовал странный слякотный голос.
Полоски лунного света мелькнули по лицу Пенелопы. Убийца лошадей, казалось, нюхал её волосы, а затем облизывал её шею. Чем сильнее извивалась Пенелопа, тем надёжнее она сжималась в его объятиях.
Потом она подумала:
«Сливы».
Это была непонятная мысль, но очень ясная в её уме. Сливы. Среднестатистическому человеку, конечно, было бы странно думать о сливах, когда сумасшедший похищал его посреди ночи. Тем не менее изображение светилось: если сдавливаешь сливы — они лопаются. Она сунула руку в брюки фигуры, в его трусы. Его эрекция казалась раскалённой костью. Думая о сливах, она схватила его за яички и сжала их так сильно, что её руку свело судорогой.
Сливы, к сожалению, не лопнули. Но колеблющийся глубокий вопль фигуры был достаточной наградой. Он тут же уронил её и свернулся от боли.
Пенелопа убежала.
Она топтала коридор, выбивая распашные двери. Не было слышно никаких шагов, преследующих её. Затем она взвизгнула от радости, потому что через мгновение выскочила к выходу.
Открытый ночной воздух приятно поглаживал её обнажённые груди. Она использовала призрачный свет луны, чтобы выскочить из ворот к тёмному очертанию её машины.
«Я сделала это! — думала она. — Я сбежала!»
Одному Богу известно, куда её нёс палач и что он собирался делать. Пенелопа обошла свой Datsun ZX, вскочила за руль и захлопнула дверь. Она потянулась к замку зажигания, взяла ключ и собралась запустить двигатель, и только тогда она сообразила, что кто-то сидит рядом с ней на пассажирском сиденье.
Глава 6
— Рад тебя видеть, Уэйд! Хорошо, что ты вернулся!
— Что… — сказал Уэйд.
Восковая идиотская ухмылка выступила против него, когда он шагнул через вестибюль. Вестибюль был мрачным, с загромождёнными тёмными геометрическими краями и блестящей плиткой. Перед ним стоял декан Сальтенстолл.
— Приятно вернуться, сэр, — сказал Уэйд.
«Я ещё поквитаюсь с тобой, двуликий ухмыляющийся боров».
Декан протянул руку, которую Уэйд пожал с некоторой неохотой.
— Богатство — не повод для того, чтобы отделиться от реального рабочего мира. Разве не в этом вся жизнь? Честная работа?
«Что ты знаешь о честной работе, голубокровный лицемерный ёбарь?»
— Я не могу с этим не согласиться, сэр.
— Хорошо, хорошо! Тогда вперёд, — улыбка декана не исчезла. — Мы начинаем снизу и продвигаемся вверх, верно, Уэйд?
Уэйд не знал, о чём говорил старый чудак, но подозревал, что упоминание о том, что начинать снизу, могло иметь какое-то отношение к уборке туалетов за минимальную заработную плату. Они быстро двинулись по тёмным коридорам, от которых пахло воском. Их каблуки хлопали по блестящей плитке. Уэйд последовал за деканом, желая пнуть его под зад.
— Я очень горжусь нашей лабораторией, — декан был похож на молодое деревце в костюме в тонкую полоску. Нелепо уложенные седые волосы делали его загорелое лицо фальшивым, как после плохой косметической операции. — И я не менее горжусь нашим обслуживающим персоналом.
Он остановился у двери. На двери было написано «Уборка».
И декан начал хихикать.
— Вы делаете это специально, не так ли?
— Конечно, — сказал декан.
Уэйд подождал секунду.