Её глаза проследили ещё одну линию. Дверь в стойле была продырявлена, что техник назвал бы ударным воздействием. Ещё больше крови залило выбоину.
«Вот дерьмо», — подумала она.
Потянулась ли жертва к вилам в стойле?
«Да. Это слишком идеально».
Она заглянула и посмотрела вниз. Ещё кровь.
Удар выглядел сильным, хороший удар. Ей не нужно было разбираться с инструментами, чтобы сказать, что это был топор, и большой. Большое лезвие с необычно плоской режущей кромкой. Но должно было быть больше.
«Следуй назад», — подумала она.
— Посмотри на падение.
— А?
— Брызги крови. Здесь точки сброса меняют направление, сдвиг на сто восемьдесят градусов. Они не ведут вперёд, они ведут назад.
Пирс не понимал, о чём она говорила. Лидия последовала за линией.
— Господи, — заметил Пирс. — Ублюдок потерял много крови.
— Не ходи по ней! — крикнула Лидия. — Послушай, Пирс, это место слишком мало для нас обоих. Сделай мне одолжение и…
Пирсу не нужно было говорить. Он зашипел и вернулся в офис, горько жуя табак из пачки.
«Теперь мы в деле».
Она снова нацелила фонарик на кровь. Он прошёл около пятнадцати футов до офиса конюшни. Телефон повис на крючке. На полу скопилось более крупное пятно. Лидия присела, задумавшись. Она закрыла глаза и попыталась увидеть жертву. Несмотря на рану, он вернулся сюда.
«Почему? Чтобы воспользоваться телефоном».
Что тогда? Он не умер здесь. Недостаточно крови.
«Итак, он ушёл».
Он перевязал рану и ушёл.
А теперь где он?
«Куда бы я пошла, если бы меня только что сильно порезал маньяк с топором возле входа в конюшню? Другой выход из конюшни, тупая задница».
А как же нападающий, человек с топором? Он всё ещё будет в проходе.
«Ранение было таким плохим, действительно ли у жертвы хватило смелости выйти и драться?»
Оружие.
«Может, он был вооружён?»
Если жертвой был Сладдер, возможно, у него был пистолет. Некоторые охранники носили их, некоторые нет. Служба безопасности должна знать; у них были листы для выхода. Подозрение воодушевило её.
Она вышла обратно, воображая, что испытывает сильную боль. Она направила луч светодиодного фонарика, и вот они, как золотые слитки, у плинтуса.
«Бинго!» — подумала она.
Их было шесть двадцать пятого калибра, может быть тридцать второго. Он всадил в палача шесть пуль.
«Ладно, ладно».
Что тогда?
«Побег».
Она пошла прочь от пустых патронов. Куда он теперь ушёл? Она представила себе неистового, истекающего кровью мужчину, который спотыкается.
«Давай же, давай. Покажи мне».
Последняя распашная дверь перед выходом.
«Бинго!» — подумала она снова, но это была напрасная мысль.
Она зря болела за истекающего кровью мужчину. Это было всё, что ему удалось.
Её луч фонарика замер, Лидия спокойно смотрела.
«Иисус».
Пятно крови вело от стены к стене. Следы блуждали в ней, словно на танцплощадке. Это было очевидно. Жертву зарезали.
Кровь была здесь повсюду. Так где было тело?
— Как ты мог пропустить пятна крови на грёбаном полу?
Когда Лидия вернулась, Уайт кричал на Пирса.
— Там темно, шеф. Без света трудно…
— Чёрт, Пирс! Она выставляет нас дураками!
— Но, сэр, я…
— Замолчи! Что ещё она нашла из улик, которые ты пропустил?
— Много, — сказала Лидия в дверях.
«Заносчивый ханжа».
— Вероятно, это был топор с необычно длинным плоским лезвием. Я нашла несколько одинаковых ударов. Им был прорезан задний забор, входная дверь и телефонные линии. Но в одном я уверена. Там кто-то умер.
— Откуда ты знаешь, что кто-то умер? — Уайт возразил.
— Я пошла за следами крови. Никто не мог потерять столько крови, сколько я нашла на выходе, и выжить. Проблема только в том, что тела нет.
Уайт предположил это и усмехнулся.
— Я не верю, что кого-то убили.
— Вы просто не хотите верить, что кто-то был убит на вашей подведомственной территории.
Уайт сверкнул взглядом.
— У тебя стальные нервы, девочка.
— Если честно, шеф. Вопрос. Сладдер имел оружие?
— Нет, — сказал Уайт. — Оружие есть только у надсмотрщиков. А что?
— Ещё я нашла шесть отработанных гильз. Remington двадцать пятого калибра.
— Дерьмо! — кулак Уайта хлопнул по столу. — Во что превратился мой кампус?
«В бойню», — подумала Лидия с улыбкой.
Но улыбка исчезла, когда она вспомнила о крови. Она мечтала о своих Marlboro.
— Я могу стоять здесь и размышлять весь день, шеф. Но это было бы пустой тратой времени.