— Не будь злой, Винни. Том теперь часть семьи.
— Мне очень жаль, но меня это нервирует, — возмутилась она. — Скажи, чтобы оно ушло.
Тому не нравилось, когда его называли «эта штука» или «оно». Он смотрел на неё очень пусто. Он задумался. Он просто задумался.
Бессер притворился, что он тут ни при чём, толстый, шарообразный тупица. Том знал, кто носит настоящие штаны в этих отношениях.
Бессер просто сказал:
— Винни, я и сёстры, конечно же, должны подготовить Пенелопу. Ничего не вышло, бедная девочка. Ничего не поделаешь, так что нет причин расстраиваться из-за этого.
«Мне всё равно», — подумал Том.
— Встретимся здесь через час, — проинструктировал Бессер.
— Да, сэр, через час. Без проблем.
— О, Том?
— Да, сэр?
Блеснула лысина Бессера.
— Захвати лопату.
Глава 14
Уэйд был убеждён, что она не собирается приходить. Часы над камином в баре показывали 21:15. Он должен был это знать. Он сидел у перил наверху, потягивая Samuel Adams. Вошли несколько девушек. Они посмотрели на него и тут же рассмеялись.
— Эй, Уэйд! — крикнула одна. — Как новая работа?
— Мытьё туалетов! — добавила вторая.
— За минимальную зарплату! — финишировала третья.
— Смейтесь, — пробормотал он.
Ему было всё равно; у него больше не осталось лица, которое можно было бы спасти. Его депрессия достигла новых высот.
Когда вошла Лидия Прентисс, Уэйд даже не заметил её — то есть он заметил яркую блондинку, которая стояла, осматривая бар, но просто не осознавал, что это была она. Она стояла в обтягивающих чёрных джинсах, алых туфлях на высоких каблуках и в ярко-жёлтом топе-трубе, который её грудь поднимал до предела. Затем она заметила его и подошла.
— Здравствуйте, мистер Сент-Джон.
— Вот и вы! — сказал Уэйд.
— Извините, что опоздала. У меня нет машины, поэтому я взяла такси.
— Ничего страшного, м-м-м, — сказал Уэйд. — Давайте сядем за столик. Где более уединённо.
— Хорошо.
По пути к задним столикам Уэйд наступил на шнурки, споткнулся и упал. Головы повернулись, послышались смешки. Внезапно Уэйд стал городским дурачком.
— Вы пьяны? — спросила она.
— Нет, клянусь. Я чуток выпил — я имею в виду, что не пил весь день.
Она только покачала головой, слабо улыбаясь. За столиком ему стало намного лучше.
«Теперь всё под контролем, — подумал он. — Покажи себя, Король Харизмы».
— Чего бы вы хотели?
Она расслабилась в мягком свете бара.
— Думаю, я выпью пива.
Но всё, что Уэйд мог видеть, была она — её красивое тело, её красивое лицо. Она сияла.
— Какое… вы… пиво… какое… — пробормотал он.
— Хм?
«Идиот!»
— Я имею в виду, какое пиво вы хотите?
Она с интересом просмотрела ассортимент пива. Как правило, женщины всегда заказывали либо Michelob Light, либо Corona. Уэйд не видел смысла в существовании светлого пива, а что касается Corona, он отказывался пить что-нибудь с тем же названием, что и конец пениса.
— Удивите меня, — сказала она.
Он заказал себе Samuel Adams и Young’s Old Nick для неё, не упомянув, что в Young’s Old Nick алкоголя было больше, чем в любом другом пиве в баре.
Он восхищённо улыбался ей. Он чувствовал себя заряженным нервным током. Её красота была слишком велика, чтобы сразу её понять.
«Скажи что-нибудь! — приказал голос, похожий на сигнал тревоги. — Заведи разговор!»
Он блестяще спросил:
— Итак, расскажите мне о себе.
— Думаю, мне было бы больше интересно сначала услышать о вас.
— Спрашивайте всё, что хотите. Моя жизнь — открытая книга.
— Судя по вашей внешности, открытый комикс.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, во-первых, вы улыбаетесь, как Альфред Ньюман. Вы спросили меня какую-то несуразицу про то, какое пиво я хочу, хотя поклялись, что не пили весь этот день. И в довершение всего, вы споткнулись о собственные ноги. Вы такой странный со всеми девушками?
В этот момент принесли пиво. Когда Уэйд брал его, он опрокинул своё. Половина бутылки вылилась ему на колени.
Лидия Прентисс больше не могла сдерживать смех. Официантка тоже смеялась, как и несколько посетителей. Уэйд вскочил на ноги, мокрый, ухмыляющийся идиот.
— Простите меня, — сказал он и чопорным шагом направился к мужской комнате.
Перед зеркалом он крикнул:
— Что, чёрт возьми, с тобой! Ты делаешь из себя болвана перед, возможно, самой красивой женщиной на земле!
Зеркало было искажённым; его голова выглядела наклонённой в сторону. Двое парней у писсуаров очень хорошо над этим посмеялись.