— Я компенсирую это вам, — сказала она. Она как бы рассмеялась. — Вероятно, затащить вас на место преступления — не то, что вы планировали на свидании.
— О, это было… интересно, — сказал он.
— Я хочу сказать, что хотела бы снова вас увидеть.
Уэйд чуть не потерял управление.
— Вы бы? Я имею в виду, отлично.
— Мне понравилось с вами говорить. Мне жаль, что я неверно оценила вас. И мне очень понравилось то пиво, — она указала. — Вот мой дом.
Уэйд припарковался. Когда они вышли, она улыбалась. Стрекотали сверчки, а у входа стояли высокие густые сосны. Она остановилась и обернулась. Уэйд попытался казаться непринуждённым.
— Эй, я действительно хорошо…
Она подошла к нему и поцеловала. В одну секунду он стоял там, пытаясь контролировать ситуацию, а в следующую секунду она обняла его за талию и целовала. Это был чудесный поцелуй, который казался абсурдным для описания поцелуя, но ничего другого не подходило. Он был мягким, тёплым, нежным, влажным, пылким, точным и сотней других вещей одновременно — тонкая тайна в лунном свете. Её губы приоткрылись; кончики их языков соприкоснулись. Он чувствовал её обнажённые плечи в своих руках, её грудь прижималась. От её волос приятно пахло чистотой; её кожа была горячей. Сосновые иглы касались его спины, их аромат смешивался с её запахом. Внезапно она сжала его так сильно, что это было почти отчаянно.
Когда они остановились, они ничего не сказали друг другу. Она просто смотрела на него большими и яркими глазами. Она была красивой. Она медленно отступала. Назад, назад. Его собственные глаза были неподвижны, и она улыбалась наполовину счастливо, наполовину грустно. А потом она оказалась в дверях и ушла.
Том вытащил Пенелопу из коробки.
Была очень поздняя, тихая, тёплая лунная ночь, идеально подходящая для предстоящей работы. Том отвёз их на Chevrolet Camaro на подходящую поляну в лесу. Бессер ехал впереди, а одна из сестёр — сзади. Том мог видеть идиотскую детскую ухмылку и солнцезащитные очки на заднем плане. Это зрелище раздражало его.
Пенелопа ехала в багажнике в прочной картонной коробке.
Том выкопал первую яму за считанные минуты, пару раз чуть не сломав лопату. Он выкопал восемь футов глубиной и шесть вокруг. Это был нелёгкий подвиг, но для Тома это было легко. Сила была одним из даров Властителя. Колоссальная, неутомимая сила.
Он закопал останки мистера Сладдера, а затем вырыл ещё одну яму. Низкая жёлтая луна светила сквозь высокие деревья, окрашивая скрытую поляну. Бессер стоял и следил за процессом с фонарём Coleman; он выглядел немного бледным. Сестра стояла рядом с ним, ухмыляясь. Вторую яму Том вырыл, как садовник, роющий грядку для петуний.
Пенелопа что-то бормотала. Она лежала возле ямы без костей, эластичная масса плоти. Но от неё приятно пахло, как свининой на гриле или чем-то в этом роде. Он видел её сжатое лицо, широко раскинутые глаза, бесформенный рот, пытающийся что-то сказать. Её язык высунулся и залился слюной.
Бессер побледнел от этого зрелища.
«Время перерыва», — подумал Том.
Он прислонился к лопате и выпил ещё Spaten — нет ничего лучше, чем холодное пиво после тяжёлой работы, косили ли вы лужайку, укладывали ли черепицу или заживо хоронили девушек.
— Она была на моих занятиях, — сетовал Бессер.
— Жаль, что с ней ничего не получилось, — сказал Том.
— Теперь у нас всё получится, — Бессер испуганно посмотрел на сестру в капюшоне. — Больше никаких ошибок.
Пена и пузыри текли изо рта Пенелопы. Желатиновые петли её рук и ног бесполезно болтались, как щупальца у осьминога. Том подумал, что она была сложена пополам, её мокрые груди свисали под мышками. По крайней мере, от неё пахло хорошим барбекю.
Сестра указала на яму.
— Похорони её, — сказал Бессер.
Том столкнул её в могилу подошвой ботинка. Она не упала, она сочилась, как грязь. Бессер поднял фонарь и застонал, когда заглянул в яму.
Наконец слова Пенелопы обрели форму.
— Пож… пож… пожалуйста, не закапывай меня, Том!
— Не позволяй второстепенному факту, что она всё ещё жива, разубедить твоё сердце, — дал совет Бессер Тому. — Это должно быть сделано.
— А гд… где же мой… мой ребёнок?
Бессер откашлялся.
— К сожалению, дорогая, твой ребёнок мёртв. Не вини себя. Ты просто не подошла.
— Я очень хочу, чтобы мой малыш был со мной!
«Где же это было? — Том огляделся. — А, вот оно».
Желеобразная штука была забита в углу коробки. Том поднял ребёнка, как он догадался, за ноги, и поднёс к свету фонаря. Он висел безвольно, как петушиная плетень.