Послал я их — вполне конкретно. Так они мне опять выбор предложили. То есть маму твою как бы вернули, но с условием, что в живых из нас только один кто-то остаться должен. Короче: спрыгнул я в яму к леопардам и решил, что уж теперь-то мне точно хана — будешь ты, если родишься, сиротой расти. Но опять «справка» от махайрода выручила: леопарды саблезубову метку учуяли и чуть не описались от страха. Вот смеху-то было!
Вернулись мы с твоей мамой к питекантропам и стали думать, как жить дальше. Думали-думали да и решили в родное племя возвращаться. Мы с ней на лодке, а Эрек с Мери пешком по берегу — на лодке они почему-то плавать боятся.
Когда я еще туда плыл, место одно интересное нашел. В нем сера самородная встречается. Это для пороха — для горючей смеси — нужно. Селитру я у питекантропов на помойке набрал, а вот с серой — проблема. Решили мы с Эреком еще раз сходить на это месторождение. Ну, сходили, серы набрали и назад возвращаемся — более короткой дорогой. Только эта короткая дорога нам чуть боком не вышла — неандертальцы на нас напали. Как я потом понял, напали даже не ради наших голов, а ради мяса — оголодали совсем. Кое-как мы с ними справились, а мальчишку раненого с собой забрали — добивать жалко стало. Так он с тех пор у нас в племени и живет — Хью мы его зовем.
Забрали мы неандертальца и дальше по реке двинулись — уж зима на носу. Доплыли, значит, до устья притока — до нашей Большой реки. Как Эрек с Мери на эту сторону переплывали, вспоминать страшно — чуть не утонули оба. Кое-как перебрались, лагерь разбили, начали в себя приходить и думать, как до поселка добраться. А наутро нам подарочек судьбы — саблезубы! Те самые! И детеныш, которого я спас, тоже с ними. Пришлось опять общаться. Они, оказывается, на наш берег перебрались — сменили, так сказать, охотничью территорию. Поговорил я с главным котом (понтовитый мужик!): «Мне охотиться надо, а ты мою добычу пугаешь! Хотя, между прочим, обещал не мешать и даже помогать, если вернусь!» Ну, кот мурлыкнул невнятное, дескать, будет тебе добыча. Так и оказалось. Они поблизости мамонтиху раненую добили, а она с детенышем была. Вот этого детеныша саблезубы нам прямо в лагерь и пригнали — ешьте, дескать! Есть Варю мы, сам понимаешь, не стали… Потом, когда попривыкла немного, мы ее в волокушу запрягли и домой отправились. Она тогда, конечно, поменьше была, чем сейчас, но все равно очень сильная. Ох, и ругались же на меня старейшины, когда мы в поселок прибыли! Зачем, говорят, мамонта мучаешь! Сами-то лоурины уже собачьи упряжки освоили. Впрочем, как сказать… В зиму катастрофы мы все тут от голода загибались: не только почти всех собак съели, но и… Лучше об этом не вспоминать. Волкам в степи тоже туго пришлось. Нам повезло как-то раз — наткнулись на стадо овцебыков. Жалко зверей, конечно, но пришлось все стадо выбить — людей кормить надо. А потом — возле бычьих туш — я с волками чуть не поссорился. Степные волки, вообще-то, на людей не нападают, но тут случай особый: люди Закон жизни нарушили! В том смысле, что всю добычу себе забрали. Ну, подошла стая, точнее, ее остатки, и пришлось мне с вожаком объясняться: я с голодухи еле на ногах стою, он тоже, но волки все-таки звери… В общем, застрелил я того вожака из арбалета и помирать собрался: перезаряжать сил нет, а посохом драться — тем более. Но оказалось, что в этой стае второй по «крутизне» после вожака мой старый знакомый — я его Волчонком зову, хотя он давно взрослый. Договорились: я вроде как занимаю место убитого волчьего лидера, и, соответственно, получаю право (и обязанность) делиться с ними добычей. Меня это устроило, и собак — две суки у нас всего осталось — я волкам как бы отдал, и они их приняли, не загрызли. Потом — уже летом — эти псины в поселок со щенками вернулись. В общем, у нас тут волкочеловеческая стая образовалась. Правда, чистокровные волки или полукровки, которые волками уродились, ради еды в упряжке ходить не любят — гордые очень.
Вторая зима после катастрофы прошла почти нормально — ты вот родился, и Пит, и еще кое-кто. А весной случилось такое, о чем я и мечтать не смел — металл нашли. Точнее, железный метеорит. Радость, конечно, большая, но поначалу намучились: как с металлом без металлических инструментов работать?! Головастик мне тогда сильно помог — он и правда вундеркиндом оказался. Теперь он у нас главный по «магии металла». А магия — это дело такое…
Когда я только-только сюда попал и немного пообвыкся — в самом начале то есть, — освоил я «магию глиняной посуды» — лепить и обжигать научился. Думаешь, кому-нибудь, кроме твоей мамы, эта посуда понадобилась? Нет, конечно. Это потом уже — много позже — народ распробовал и во вкус вошел. Зато рябиновая самогонка, при помощи керамической посуды сделанная, понравилась сразу! Так и с металлом: не иголки нужны, чтоб одежду шить, не топоры, чтоб дрова рубить, а оружие. Но, с другой стороны, понять наших главных людей можно: чужаки какие-то в степи объявились. Быть, похоже, войне, а силенок у лоуринов маловато. Когда-то здесь союз пяти племен жил, но после катастрофы только наше племя и осталось. Кто из других уцелел, к нам сюда прибились. Только это в основном женщины и дети — они самые живучие оказались. В общем, оружие действительно нужно в первую очередь. Тем более что старейшины и женщинам военную подготовку разрешили.