– Вот вам котлетки домашние,- она ставит тарелку на стол.- К водке лучше мясо, чем копченая колбаса. Сейчас я капусточки мороженной, сбегаю, наколю. Чай сделаю вам позже, чайник поставила. Редкий ты у нас гость, Сергей!
– Ругаться я, Ольга Макаровна, приехал. У вас четырнадцать человек на призыв и ещё у 11 закончились отсрочки. С них шахта сняла бронь.
– Отдашь?- Макаровна смотрит на Сашку.
– Нет. Ни одного человека,- заверяет Сашка. У Макаровны, бывшей учительницы русского языка и литературы, внук, живущий с ней, родители подались на заработки в Иран, должен призываться в армию осенью в числе 14, что приписаны к их совету.- Макаровна! Ты пошли водителя в столовую и позвони туда, чтобы его накормили от пуза.
– Сейчас организую,- Макаровна покидает кабинет.
– Тебе, Александр, меня, прошедшего боевые действия не понять! Нас никто не хочет понять. Ты знаешь, что это такое? Знаешь!?
– Сейчас,- Сашка начинает раздеваться.
– Ты чего?!
– Помолчи!- вскоре Сашка остаётся в одних трусах.- Эти две дырки – Тибет. Этот шрам – осколок. В Кампучии. Эти три пулевых – Афганистан. Да, да! Я и там был. Эта – Ливан, плюс контузия оттуда. Этот шрам – удар штыка в Карабахе. Это только на войнах объявленых и не объявленых. Кроме них пять пулевых и три осколочных полученных, где придётся,- Сашка одевается. Сергей сидит молча, с задумчивым взглядом.- Выходит, что я больший добровольный придурок, чем ты. У меня нет ни инвалидности, ни льгот, ни званий, ни наград, ни почетных должностей. И пенсии мне за мои заслуги никто не прибавит. Но я тебе в почётно-рабскую обязанность пацанов не отдам. Вот я их построю, и ты попробуй их уговорить идти в этот бардак добровольно. Любой, кто в моём присутствии выйдет на шаг вперёд – с тобой уедет.
– Убил наповал! Видно тебя жизнь покидала похлеще, чем меня. Как быть? Нет, я согласен, добровольно – это прекрасно. Только, Александр, не все такие крепкие как ты. Ты своих не дашь, значит, из других посёлков ребята задницы ваших пойдут прикрывать. Это справедливо?
– Сколько у тебя в осенний с района?
– Двести.
– Придёт домой?
– Сто сорок.
– Добавили?
– Да.
– Знаешь почему?
– Не глупый, догадываюсь. В городах в лапу дают на медкомиссиях, и военкомам дают, а на нас, на глубинке отыгрываются.
– Во! А я не желаю, чтобы они на нас грешных вылезали, наживая барыши. Нам рук не хватает, каждая пара на учете, на вес золота, а в городах большие оболтусы кой чем столбы околачивают. Ты уже отправил кого-то из осенних?
– Через неделю.
– И куда им даёт наказ министерство обороны?
– Две команды. Тихоокеанский флот – девяносто и на Забайкальский военный – 110 человек во все рода войск.
– О! Прекрасно! Вот ты мне ответь, умный мой зёма, поехали!- Сашка выпивает стакан водки как воду, Сергей тоже.- Зачем нам, у нас нет моря, морские братишки? Пусть меня сожгут на костре инквизиции, но генералы генштаба, что составили эту сводку без мозгов. Не государственный у них подход к призыву.
Они молча закусывают.
– Это хитрое распределение спецов по волне на случай войны,- Сергей улыбается.
– Да брось ты! Не волна это, а брызги. В том году 100 человек весеннего ушло в ВВ. Зачем нам внутренние, ведь мы лагерей не имеем на своей территории. Больше того. Почти все они дети осужденных. И внуки также.
– Власть строит. Ты генерального, слух есть, послал к матери плохой?
– Послал. Он уже в Якутске и с утра, пока мы с тобой водку хлещем, побег по кабинетам, искать на меня управу.
– За что!?
– За шахту. Он приехал и предъявил мне права не неё и на месторождение. А она на Хабаровской землице, ну я его и послал соответственно. Слушай! Давай мне двести этих ребят, а? Я бы и весенних следующего забрал.
– Крыша поехала!?
– Контузия у меня сильная,- Сашка разливает водку по стаканам.- Я сегодня созвонюсь, завтра тебе придёт приказ, и мы их отслужим. По уму.
– Как?!
– Их возьмёт погранполоса. Вот Охотская. Якобы. Мы их туда, для приобщения к службе на пару месяцев группами, но весной, сводим. До этого дадим основы, курс молодого бойца проведем, ты у них присягу примешь. И они на благо поработают, своё и отечества. Заработок у меня солидный. Обмундирование толковое. Продовольствие на высшем уровне. И матерям спокойнее.
– Допустим, я соглашусь. Но шило в мешке не утаить. Тебе своих забот мало? Сожрут ведь с потрохами.
– "А я такой, а я упрямый. Я Труффальдино из "Бергамо!",- пропел Сашка.- Ну, надо же когда-то ставить власть на место. Или ты за своё место тёплое трясешься?
– Выгонят, я к тебе приду. Согласен. Звони. Как быть с добровольностью?
– И с этим всё устроим. Дай мне список призывников. Я пошлю в обход толковых ребят. Они поговорят в семьях. Чтоб соблюсти тайну. Поехали!- Сашка опрокидывает содержимое стакана в рот.
Макаровна приносит чайник. Чай пьют втроём, вспоминая школьные годы. Ольга Макаровна преподавала им, но как потом призналась, не то, что надо было.
Глава 4
Вице-премьер кабинета Российской Федерации прилетел в посёлок на самолёте Як-40. Личном самолёте президента Саха Республики. На нём президент Якутии летал по ближним регионам. На дальние у него был Ан-24. Ещё был Ту-154 для полётов в Москву и пара вертолётов Ми-6. Последние для важных гостей и их подвоза на базы отдыха.
Вице-премьера направил в этот регион с инспекцией глава кабинета министров России, по личному указанию и, согласовав эту поездку с президентом Якутии. В делегацию вошли проверенные люди. В составе был и заместитель генерального прокурора России Пороховщиков. Всего десант имел в своём составе 22 человека. Семнадцать из Москвы и пять из республиканского правительства Саха.
Первое, что поразило всех сразу после посадки – местный участковый, который представился и потребовал документы прибывших. Мороз свирепствовал. Было -54 С. Его пытался одернуть чин из МВД России, одетый в гражданское, но это не прошло.
– Вы мне, гражданин, на горло не нажимайте, а то простудитесь. Тут не Москва. Корочки свои мне тоже в лицо совать не надо. Возмущение ваше оставьте при себе. Я строго выполняю инструкцию, составленную в столице и подписанную президентом. Там сказано, что проверке подлежат все без исключений прибывающие авиационным транспортом. О делегациях правительственных в ней ничего не сказано и о морозах не доведено. Будьте любезны паспорта и служебные командировочные удостоверения приготовить к показу.
Пена чуть не замерзла у генерала во рту, когда он его открыл, чтобы заорать благим матом, но закашлялся. Морозом перехватило дыхание. В такую погоду не рекомендуется кричать и нервничать, дышать ртом и распускать сопли.
Первым представил документы, мгновенно сориентировавшийся в обстановке, Пороховщиков. Ему было очень холодно в ноги. Он надел ботинки по сезону, как, впрочем, и остальные. Но зимние штиблеты для Москвы не подходят к якутским морозам ближе пушечного выстрела.
"Раз в заштатном северном посёлке мент с гонором, то работа тут кем-то отлажена до упора. Эту инструкцию составленную на последнем году правления Ельцина, если мне не изменяет память, никто нигде не исполнял, но и отменена она не была. Или они тут все чокнутые, или попали под мощный пресс, или просто акцентируют нам как чиновникам наши паскудные инструкции в полном объёме",- так размышлял Пороховщиков, пустившись бегом от самолёта к небольшому зданию аэропорта.
Второе, что всех удивило – отсутствие встречающих. Все прилетевшие собрались в буфете. Там было всё, чего, навряд ли, с огнём и днём можно найти в Москве. Коньяк, водка, вина, соки, конфеты, шоколад, яблоки, лимоны, апельсины, колбасы, копчёности, сыры, чай, кофе. И ещё в буфете витал смачный запах свежеиспечённого хлеба. Он так сильно бил по обонянию, что чувство голода, если даже вы сыты, мгновенно к вам пришло б.