– Испарились?
– Ну что ты!!! По тем временам исчезнуть из нашего поля зрения было невозможно.
– Но они всё-таки ушли?
– Технично скрылись. Было предположение, что все они мертвецы, но вдруг воскресшие. Пока мы изгибались и ориентировались, они оперативно убрали на тот свет всех с кем у них били контакты, посчитав их потенциальными суками. Пустили под нож всех. И криминальных, и простых. Сами легли на дно. Так дело обстояло. Закрыли его или нет не в курсе, дело, то есть. От нас его перекинули к армейским.
– И Сергеев к делу тому причастен не был?
– Ни коим образом.
– Начальник контры мне сказал по секрету, что один такой призрак был в штате КГБ. Сергеев его вычислил, что и стало причиной его смерти.
– Работал. Точно. Однако, кто? Уже в ходе раскрутки призраков, а там косвенно проходили старательские бригады и артельки, выяснилось, что тип в КГБ ошивавшийся и уволенный за драку, погиб при невыясненных обстоятельствах. Его к делу пришили белыми нитками, как возможного кандидата в ранге наводчика и координатора. Я с Сергеевым по этому поводу разговаривал, и он, было это незадолго до его смерти, сказал мне, что сидевший у нас в конторе человек из-за бугра, но к нам притопал по хорошим бумагам из местной ямы. Я его тогда ещё переспросил, мол, к чему тащиться в нашу шарашку через ямку.
– Что он тебе ответил?
– Что пути господни неисповедимы. Ты, дай всевышний памяти, девятый, кто этим у меня интересовался.
– Конкретно кто ещё об этом выпытывал?
– ГРУ были тут. Мидовцы тоже приходили. НоРовцы забегали. Перед тобой были певчие из "Баррикады".
– Вот как!!!
– Именно.
– Они-то чего искали?
– Тоже что и ты. Каналы.
– А в деле были каналы?
– Эти призраки наладили обратные тропы из страны. Принимали заказы по отправке. Под подозрение тогда попали пограничники, и дело расследовала отдельная бригада, но подтвердить данніе следствие не смогло.
– Что они брали в отправку?
– Всё, кроме людей. Золото, валюту, камни, редкоземельные, оружие, боеприпасы. Мой шеф в Президиуме Верховного Совета через них осаживал за бугром до сорока миллионов долларов в год. По тем временам огромные деньги.
– Он жив?
– Умер. Четыре с половиной года назад. Его на пенсию отправили, когда Михаил Сергеевич стал старых разгонять, и он на даче с тех пор сидел безвыездно. Никого не принимал. Уж на что я был у него в доверии и то он мне, когда я после госпиталя к нему в гости наведался, сказал: "Толя, не приезжай больше ко мне. Я вас всех не хочу видеть". И в дом не пустил. Так вот.
– Его призраки нагрели?
– А был выбор?
– Смерть или…
– Так. При Горбачёве они многих растрясли.
– И ты о них не знаешь? Вот обо мне в курсе, а они под твоим носом и ты ни гу-гу?!
– Валерий Дмитриевич! Вопросы такие никому не задавай. Ответов на них нет. По их присутствию в стране ходят мрачные слухи. Все перешептываются и молчат. И все хотят с ними установить контакт. Может, и я о них что-то знаю, но делиться – от этого уволь.
– Опасаешься или слово дал?
– Ни то, ни сё,- уклонился от прямого ответа Скоблев.
– А ты часом не по их каналам хочешь мои деньги пустить?
– Не по их. Много лет назад, когда у нас в стране все воровали и банки росли как грибы, а их рвали все кому ни лень, я в Швейцарии договорился с одним крупным банком. Им нужна была поддержка в Восточных землях, а у меня там кой-какие связи имелись.
– Их же в ГДР разогнали!
– Не всех. И скепсис твой в мой адрес неуместен. Я же в КГБ не политсыском ведал, бандитизмом. Заместитель начальника криминальной полиции Германии у меня стажировался в начале восьмидесятых. И при объединении его никто не выгнал, наоборот. Не все же тупые были.
– Значит, предлагаемые мне акции химического концерна – это дело банка в Швейцарии?
– Концерн – складчина. Немцы, британцы, швейцарцы.
– Уставной большой?
– Контрольного пакета тебе никто не предлагает. Двести.
– Двадцать два с половиной!
– Двадцать. Тебе обещано двадцать. Они исходили из сорока. Остальное где-то пристроят.
– Я по памяти искал и нашёл. За названным тобой концерном стоял "Иссиф оф бэнк".
– Да. Но в паях с "Кредит кепитал". Они разошлись. Вместо арабов теперь немцы. "Дойч ГМХ Банк". Британцы представлены банком "Дебит организейшн". Пакет "Кредита" перекупил швейцарский "Контрол бэнк". Доли у всех разные. Они готовы пойти на двадцать тебе, скинувшись.
– Уступчивые?!
– Нам нужен русский партнёр, так мне сказали. На перспективу. И я им предложил тебя, а они согласились.
– Газ, нефть?
– Только капитал, пока. Но и это, весит. У нас же что не пятилетка – новая власть.
– Точно. И гарантии все прежние ту-ту. Скажи, Анатолий Давыдович, а ты в их компанию как пролез?
– Через меня покупали земли под строительство в Восточной Германии заводов. Это старые военные полигоны. Я им отдал в аренду земли на пятьдесят лет. С того и живу.
– Лихо!!
– Плюс они помогли мне банк тут открыть, и теперь я независимый.
– Я смогу у них получить кредит под списание процентов, дело-то прибыльное?
– Сколько?
– Двадцать!
– Я переговорю. Ведь долбанет инфляция – это будет уже не двадцать. Они не твои – выходит.
– Не мои. А получателя я не знаю, но уважения он достоин. Может прийти в любой момент. Не хочу выглядеть ханыгой.
– Обязательно переговорю. Значит, ты с кем-то был на короткой ноге, коль получателя потерял.
– А это, по моим прогнозам, те самые призраки, что существуют в нашей стране. О которых все догадываются или имеют с ними контакты, но молчат.
– Очевидности в твоих словах я не увидел. Мало ли кто это мог быть? Деньги-то стоили того, чтоб за них корячиться. Я тебе завтра дам знать. Торопиться надобно.
– На текущие расходы я могу претендовать?
– Без проблем. Пришли кого-то в мой банк. Пусть откроет счёт.
– Передачу будем делать у тебя?
– Мой офис не банк. Договоримся, они пришлют представителя и нотариуса. Нужна будет переофорляшка от тебя на управление средствами на имя человека, который прибудет.
– "Контрол бэнк" – это Чарльз Пирс?
– Он.
– Вставший англичанин "с хорошей репутацией"?
– Почему вставший?
– А ты не знаешь?
– Я знаю, что он лучший банкир мира.
– Его выгнали за подлог, он спился, попал в психушку, а потом объявился в Швейцарии в качестве исполнительного директора "Контрол бэнк", где и достиг замечательных успехов.
– Впервые об этом слышу. Я с ним общался, когда он приезжал лет десять назад в Россию в составе делегации Европейского банка Реконструкции и Развития. Был приём, на который приглашали наших предпринимателей. Пришло приглашение и мне. Там и познакомились.
– А говорили через переводчика?
– По-немецки говорили!
– А ты владеешь немецким?
– Немецким, испанским, французским,- Скоблев перешёл на французский.- Он меня позвал в гости. И я поехал. Мне свой банк хотелось организовать, а опыта – ноль. Они помогли мне консультациями, оборудованием, программным обеспечением, обучением персонала. А потом и с землёй в Германии мы договорились.
– Превосходный акцент! Ей богу! Анатолий Давыдович! Нанимал учителя?
– По всякому было. Во Франции я три месяца стажировался несколько лет назад, думал язык у меня в трубочку свернется, но ничего, вытерпел все адовы муки. Понять не могу, как вы там, с русскими мозгами не прокалывались. Я был готов через слово материться.
– А я домой вернувшись, заново русский учил. Многие слова в первые месяцы произносить не мог, путался,- Пороховщиков поднялся.- Пойду. Мне ещё надо сегодня с одним клиентом встретиться, под протокол.
– Валерий Дмитриевич! Ещё мне велено спросить, нет ли у тебя желания вернуться в науку?
– Тоже от них?
– Нет. Это вопрос от твоего сокурсника по "Плутону". От Курского.
– А он где? Мы с ним тридцать лет не виделись.
– Он где-то под Бирмингемом работает в научном институте.