– А влез зачем?- Гунько был настырный.
– Платили вперёд и наличными. Кто же откажется. Валюта мне нужна была, вот и взялся. Я хозяина этого большого не знаю, но партии, изъятые мной, лежат мёртвым грузом до сих пор. Если они вам в расследовании помогут, готов предоставить, но не бесплатно. Этого позволить себе не могу.
– Вы что, не реализовали?- не поверил Гунько.
– Нет. Не решился. Партии эти в Союзе. Боялся я след оставить.
– Разве сложно реализовать?
– Дело в том, что в мире существует монополия на алмазы. Её контролирует "Де Бирс". И как не крути, с таким объёмом, как наш, на их скупщика попадёшься. Концерн же этот и советские реализует, а определить, откуда наши – пара пустяков. К тому же, я думаю, что они партии, что давали в перевозку, описывали, и не исключено, что сам концерн был причастен к кражам. Смекаете?
– Велика ли партия?
– Пятьдесят миллионов долларов. Если огранить, то полмиллиарда. Я цен не выяснял. Монополист не разглашает своих тайн. Примерно говорю. На готовый товар ценники в любом ювелирном магазине есть, технология огранки известна, тут секрета нет. Я вам пятьдесят называю по ценам чёрного рынка, они ниже диктуемых "Де Бирс" втрое.
– Прилично вы их обокрали,- Гунько охнул.
Сашка посмотрел на него и ответил:
– Далось вам это слово. Ещё раз акцентирую. В нашей среде воров нет. А если один отнимает у другого – это не кража. Это плата за отсутствие мозгов.
– Что ж, беру обратно,- Гунько замахал рукой в свою сторону.- Однако цена?! За такие деньги мы не можем купить.
– Я готов к обмену.
– Вам надо оружие?
– Что вы! Я вам – алмазы, вы мне – германий на пятьдесят миллионов долларов по курсу мирового рынка.
– Германий вам зачем?
– Электроника просит. Его продать проще. Купить всё можно в мире, продать тоже.
– Что, Сергей Сергеевич,- Гунько обратился к Панфилову.- Металл хоть и стратегический, но не уран.
– А как будем обменивать?- Панфилов был согласен на такой вариант.
– Я дам вам точное место, где лежат партии алмазов, вы их забираете и сбрасываете на станцию к Пешкову германий. Желательно упаковать в ящики. Под тушёнку.
– Не боитесь, что надуем?- полюбопытствовал Гунько.
– Нет. Они всё равно лежат столько лет без дела. Вам пока доверяем. Обманете, вот тогда и будем решать, иметь с вами дело или нет.
– Пешков с вами давно в ладах?- спросил Евстефеев.
Ему ответил вошёдший Проня:
– С Виктором Владимировичем мы живём по-людски. В свои дела не посвящаем, на станцию не лезем, нам с неё, как с козла молока. Мы ему помогаем, чем можем, он нас выручает порой. Вы на него не коситесь, он мужик на своём месте.
– Станция и в самом деле в отличном состоянии. Солдаты обуты, одеты. Питание – многие позавидуют и в центре страны такому рациону. У нас нет к нему ни малейших претензий,- закусывая после выпитой, сказал Панфилов.
– Возраст вот только подходит, наверное, скоро придётся в отставку выходить,- с сожалением проронил Проня слова.
– Павлович, у него академия есть?- спросил Панфилов.
– Есть. Выпускник 1970 года. Сразу попал сюда. Год замом, принял базу в 1972 году в январе. В 1975 получил звание полковника, так и служит.
– На генерал-майора его что, не представляли?
– Трижды. И трижды вернули. Он всех там бумагами забросал о непорядках по линии тыла и технического обеспечения, они на него и взъелись.
– Ему звёзды ни к чему. Он без жилья. Уволят, податься некуда,- добавил Проня.
– У нас генералом проще стать, чем жильё получить. Юрий, ты давай подготовь отчёт по проверке базы, мы тут не только на переговорах. Согласуй с его начальством представление и про жильё им напомни, а то у нас почему-то человек заботливый не в чести. И на тыл нажми, зажрались они, пусть обеспечат всем необходимым, в таких условиях служить, да ещё под лучами этими, надо год за пять считать. Наверное, они на него за то взъелись, что он рейс "Корейца" не просмотрел, а сразу дал данные, что гражданский, но они всё равно сбили. Разберись, одним словом толково.
– Сделаем, Сергеевич,- заверил Гунько.
Через два месяца Пешков получил приказ о присвоении звания генерал-майора и с нарочным запечатанный сургучом конверт, в котором лежал ордер на трёхкомнатную квартиру в родном городе Владимире, ещё командование предложило ему подписать контракт на пять лет в должности начальника базы. Рады такому повороту событий были все обитатели радарной станции. Супруга же его, "мама Люба", как ласково называли её на станции за материнское отношение к каждому, став генеральшей, села на стул и, опустив руки, разрыдалась. Пробыв с мужем на станции все эти годы, она до бессонницы переживала, что скоро придётся покидать насиженное место, звания супруга её не очень-то и интересовали. Она вросла в эти места, в эти пологие сопки, ставшими родными, тайгу без конца и края, окружавшую военный городок, реку, так красиво освобождавшуюся весной ото льда. Контракт предложенный её мужу, был счастьем.
– Так, мужики, солнце садится. Пошли побалуемся,- Проня надел куртку.
Из смежной комнаты потянулись офицеры спецназа, с сарказмом посматривая на Сашку и его маску. После первых же выстрелов улыбки с лиц исчезли.
– Что, робятки, бум состязаться аль нет?- спросил Проня, щурясь от лучей заходящего солнца. Желающих не нашлось.- Тогда, Саш, покажи им высший класс, если дадут автомат, а то они сами не знают, что в руках держат.
Один из офицеров протянул Сашке автомат и магазин. Метрах в ста в снег были воткнуты веточки, шесть штук. Сашка, не целясь, от бедра, саданул очередью так, что срезал у всех веточек верхушки. Так повторилось ещё четыре раза до момента, пока черенки не сравнялись со снегом. Одна пуля легла мимо.
– Бракованная,- усмехнулся Проня.
– Это кобыла бракованная бывает,- уточнил Сашка.- Патрон некачественный попался. Надо повторить,- и приняв у офицера второй магазин, быстро перебрал патроны, выкинув несколько и заменив их другими. На сей раз черенки сравнялись со снегом все.
– Вот так,- констатировал Проня.- Слов, вижу, нет. Давайте вы, ваша очередь. Хоть одиночными попадите.
Первым к рубежу встал Панфилов, сбив только две веточки. Лучший результат показал молоденький лейтенант, разжигавший печь, он сбил все шесть.
– Молодец,- похвалил Проня лейтенанта.- Из тебя выйдет толк.- Возьми мой ТТ.
Парень отстрелял магазин и произнёс:
– Необычно как-то. Не похож он на ТТ. Бой не тот.
– Дарю, если командование не против,- у Прони открылась душа, если ему кто-то нравился, он готов был разбиться в доску, но подарить что-нибудь.
– Можно,- дал добро Панфилов.
– Тогда уж пару?- получив согласие командования, пробасил лейтенант.
– Смотри, а он не промах. Ухватистый малый. Саня, дай мне один до пары? С меня должок,- Проня вытянул руку в Сашкину сторону. Сашка положил в его руку свой ТТ, который перекочевал к лейтенанту со словами:- Только смотри, это не игрушка, оружие,- что вызвало дружный смех.
Лейтенант снял с пальца золотую печатку и протянул Проне, но тот замотал головой.
– Даром не возьму,- заупрямился лейтенант.
– Саш, возьмёшь с меня долг металлом?- спросил Проня, Сашка кивнул. Печатка передана была в его руку.
Вернулись в дом. В комнате расселись по своим прежним местам. Проня стал разливать по кружкам водку, крякая выпили.
– Да,- сказал Панфилов.- Стреляете вы действительно, как в цирке.
– Рады бы в цирк, но нелегальные мы,- ответил Проня, поддевая кусок тушенки из банки.
– Александр, у меня к вам вопрос. Я в уме всё перебрал и пришёл к выводу, что вы – владелец имперского клише, так?- спросил Гунько.
– Хотите проверить своего человека?- вопросом ответил Сашка.
– Да.
– Это я был с ним. Вместе с Сицилии убегали. Меня мафия гнала, а его ЦРУ. Сошлись случайно. Он ведь слеп, случай-то.