— Я сплю…, - ошарашенно пробормотала госпожа Праудмур, вертя по сторонам головой, — Ты меня отравил. Или умерла. В коме? Так не бывает…
— Отнюдь, мисс, — мне на выручку пришёл сухой голос Чарльза. Дворецкий, неожиданно подкравшийся к нам, мудро предлагал бывшей инквизиторше поднос со стоящим на нем большим фужером кроваво-красного вина, — Полагаю, что это вас сейчас устроит больше чая.
Спрыгнув с перил, рыжая взяла бокал, а затем, замахнув внутрь едва ли не пол-литра красного, хриплым голосом спросила Уокера:
— Вас он тоже обнял сзади и удушил тряпкой, да, Чарльз?
— Увы, лорд Эмберхарт не оказал мне подобной чести, мисс Праудмур, — максимально постным голосом среагировал дворецкий.
— Я так и думала!
Рвать и метать рыжей сильно хотелось, но, получив от меня предложение одеться и как следует поужинать в каком-нибудь приличном заведении, она растерянно захлопала ресницами, тут же теряя весь боевой настрой. Еще бы, с утра рычать на потных японских крестьянок, пыхтя преодолевающих полосу препятствий, а уже после полудня идти ужинать в ресторан одного из самых живописных итальянских городов. Ну и момент с «удушением» тоже не стоит сбрасывать со счетов.
— Я взял на себя труд приготовить второй комплект вашей формы, мисс Праудмур, — подал голос Уокер, окончательно подавляя бедную рыжую.
На улице мы были самой колоритной парой из возможных. Я, двухметровый смуглый и тощий, в своем красном костюме и широкополой шляпе, да еще и с тростью, и миниатюрная рыжая девушка в военной форме без знаков отличия, но с массивным пистолетом на поясе. Оглядывался каждый первый, но нас это не смущало, сами вовсю смотрели по сторонам. Регине, прожившей большую часть жизни в казармах и на поле боя, было всё в новинку, а я… как ни странно, совсем немногим от нее отличался. Мирный цивилизованный город, наполненный праздно шатающимися европейцами, чистый и светлый, без тварей, без военных угроз, без идущих по пятам убийц и недоброжелателей. Что может быть лучше?
Употребленное вино, новые впечатления и виды оказались достаточным стимулом для Регины сохранять веселое расположение духа до тех пор, пока мы не выпили еще по паре бокалов вина в ожидании, пока будет готово жаркое. В ресторане было шумно и весело, итальянцы не считали нужным приглушать собственные голоса, от чего инквизиторша, захмелев, не сделала мне страшное признание:
— Я, когда засыпала, была уверена в том, что ты решил от меня избавиться, — помрачнев, выдавила из себя девушка, — Стало очень обидно, что вот так, тряпкой и химией. До сих пор обидно.
— Почему у тебя такая мысль вообще возникла? — недоуменно поднял брови я, — С какой стати мне вдруг так с тобой поступать?
— Ты всерьез задаешь подобный вопрос, лорд? — грустно усмехнулась Регина, допив вино, — Забыл, где я росла и служила? Ты убийца. Хладнокровный и беспощадный. Набитый тайнами, как… как не знаю что. С таким не сталкивалась никогда. Даже близко. Если бы я не видела, как к тебе относится мессере Инганнаморте, который знает, то была бы уверена на сто процентов, что ты колдун. А я уже довольно много о тебе знаю. И кто я при этом? Простой инструктор на военной базе. Мои от меня открестились. С твоим предложением… вышла заминка. Что еще я могла подумать?
— Например то, что тебя и меня довольно давно можно назвать друзьями? — уязвленно ответил я, снимая с лица свои круглые очки, — Как минимум, товарищами? Сколько раз ты замечала за собой слежку? Кто-то проверял хоть раз, чем ты занимаешься в Хагонэ? С кем общаешься? Кому отсылаешь телеграммы через центр связи?
Уши у рыжей запылали, но сдаваться она не собиралась. Я давно заметил, что в серьезных вопросах Регина способна на немыслимое — давить собственный темперамент, включая логику. Оперировать фактами, несмотря на внутренние метания. Подобное качество в женщине можно было только уважать.
— С тобой очень много непонятного, Алистер, — наконец, проговорила она после того, как официант, доливший вина в наши бокалы, отошёл. Гомон от заполненных столиков ресторана предоставлял нам отличную звуковую завесу. Девушка ловко цапнула мою пачку сигарет, предусмотрительно положенную на стол, закурила, подумала несколько секунд, а затем развернула мысль, — Непонятное пугает. Тревожит. Заставляет предполагать худшее. Я инквизитор, понимаешь? Нас так учили. Тренировали. Дрессировали. Бояться неизвестного. Бояться разумно, реагировать правильно. Понимаешь?