А второе… выстрел из «Арбалеста» отправляет ублюдка назад, да, но не более. Он побежден, унижен и разъярен, но, опять же, не более. Однако, сотня, а то и две или три автоматных попаданий, медленно просаживающих силы божественной проекции, заставляют небожителей испытать очень богатую гамму болезненных и неприятных ощущений. Повторять подобный опыт они не горят желанием. Разве что Хануман, гигантская зеленая обезьяна, уже неоднократно агонизировавшая на моих глазах, по-прежнему рвется в бой.
Гадство.
За спиной грохнуло, а спустя несколько секунд мой доспех запнулся, падая грудью вперед и проделывая нехилую борозду в земле, пока его влекла инерция. Подняться получилось лишь через пару минут, подавившиеся жалобно гудящие ЭДАС-ы не сразу смогли набрать достаточно эфира для запуска механизма. Взглянув на сенсор заднего вида, я чертыхнулся — вовремя убрался. Инквизиторы сбросили «Гекату» … и всего метров на четыреста от той позиции, где я недавно развоплотил дракона.
Нужно будет с ними поговорить.
Автоматные пули все реже щелкали по броне бегущего СЭД-а. На пехоту внимания обращать не было почти никакого смысла, главное — не угодить ногой доспеха в вырытые здесь повсеместно окопы. А заодно совсем не хотелось думать, чем питаются в этих окопах воины Поднебесной и где они берут воду. Но держатся, надо признать. До последнего вздоха исполняют волю своих повелителей, чтобы затем, после смерти, отправиться им на корм.
Безотходное производство.
База, где базировался мой «Паладин» располагалась недалеко от полузаброшенного хабитата Сунагато, перекрывая маршрутами патрулей все попытки оккупантов добраться до его запасов, с которых сама и кормилась. Заведя СЭД в ангар-землянку, тут же закрытый ждавшими наготове солдатами маскировочной тканью, я выбрался из пропотевшего нутра железного товарища, после чего отправился в сам хабитат, где мне был выделен один из опустевших домов. Не просто так, а с уже установленной наспех радиостанцией, чтобы меня, как пилота «Паладина», могли в любое время сдёрнуть на новое место или задание.
— Сэр, вынужден заметить, что ваш внешний вид буквально вопиет о необходимости отдыха, — скорбно поджав губы заметил мне дворецкий, открывая двери в дом.
— Мне нужна ванна, мистер Уокер, а затем немного еды, — поведал я свои чаяния, стаскивая с себя комбинезон сразу, как вошёл в дом, — После чего, я обязательно отдам должное отдыху.
— Искренне надеюсь, что так и будет, сэр, — Чарльз Уокер стал еще чопорнее, хоть я и считал подобное невозможным, — Я взял на себя смелость всё подготовить заранее, сэр.
— Изумительно, благодарю вас, Чарльз, — выдохнул я, чувствуя легкое головокружение от ощущения задышавшей свободно кожи.
— Рекомендацию не показываться на глаза леди Эмберхарт уместно ли будет повторить? — неодобрение Уокера, как и запах моего собственного тела, наполнили все окружающее пространство.
Я бросил на себя взгляд.
Черные линии. Бугорки неровно сросшейся плоти. Просто свежие шрамы от ран, которые я счел недостойными «порошка Авиценны». На груди и бедрах было еще более-менее, в основном пострадала спина. Изукрашен я был качественно, капитально, можно сказать. Издержки последних недель. Лицо, к счастью, почти не пострадало, да и было защищено, а вот из затылка и мягких тканей чуть ниже Чарльзу приходилось выковыривать… разное. Хорошо, что моя плоть теперь жестче, чем у человека. Иначе бы давно умер. Впрочем, тяжелые тёмные мешки под глазами уже не намекают, а прямо говорят о том, что так дальше жить нельзя.
— Это будет крайне разумным с моей стороны, мистер Уокер.
А так меня убьет жена. Не одна, так другая. Особенно за большой крестообразный шрам выше паха, похожий скорее на татуировку, нежели на закрытое «авиценной» ранение. Кто ж знал, что семья того придурка так наловчилась в химерологии, что смогли упрятать сторожевую тварь под обликом безобидного пекинеса…