— Сдавайся, — сказала Мира, гладя в глаза ошарашенному Харальду. — Ты проиграл.
И тут мужчина понял, что ему делать.
Вдруг, в его взгляде появилась безумная искорка — он сделал едва заметное, но совершенно не случайной движение рукою, давая знак специально затаившимся людям, ведь мужчина предусмотрел и такой вариант развития событий, так что если он в этот раз не победит, то унесёт непоправимый урон Теням.
— Да что ты?
Время замедлилось…
Кто-то закричал, люди, замершие и внимавшие происходящему, затряслись от ужаса и осознания того, что же последует за этим, прекрасно понимая — это конец, конец доя них всех. И не важно, кто это будет — Тень или один из Синих Шипов.
…и с лёгким свистом рассекая воздух, одинокая стрела, неожиданно откуда взявшаяся, с тихим звуком пронзила девушку, ойкнувшую чуть удивлённо.
Живучая тварь!
Король острова рванулся к супруге, упавшей навзничь, и на трясущихся ногах опустился пред ней на колени.
В тот же миг, одна за другой, стрелы посыпались в спину замершего парня, которого уже постепенно начинало потряхивать, но одно было ясно точно — броня из чешуи Ночной Фурии от стрел с наконечниками из особого металла не спасла.
И алые пятна разрастались на местах ран, обезображивая доселе красивую одежду супругов, это лишь подтверждали.
Это была крайняя мера.
Это была нечестная победа…
И именно мужчина не прибегнул к ней самого начала — это не принесло бы желаемого результата.
Если бы Харальд победил своего врага в дуэли, понимал он, то ни один житель Чёрного Острова и пикнуть бы не посмел, покорно признавая власть нового Короля, ведь трофеи доставались победителям., но…
Теперь ему будут мстить.
И о власти через победу в дуэли с Королём можно было забыть.
— Всё кончено, мой Король! — устало, но с издёвкой сказал мужчина своему всё ещё живому врагу, подходя к нему так, чтобы была возможность смотреть в постепенно стекленевшие глаза.
Парень трясущимися руками сжимал ладонь своей супруги и повторял исступлённо: «Как же так…?», пока вдруг, уже бездыханное тело девушки не стало рассыпаться чёрным пеплом, растворяться в воздухе тысячами золотых искр под отчаянным и беспомощным взглядом зелёных драконьих глаз.
— Всё действительно кончено, Харальд… — ответил парень из последних сил, притягивая к груди засиявшую алым огнём левую ладонь и шепча какие-то слова на непонятном языке.
Мужчина уже хотел было снести своему врагу голову мечом, чтобы прекратить это бессмысленное действо, как вдруг что-то словно сжало все его внутренности холодной, когтистой рукой, и смотря прямо в драконьи глаза умирающего Сына Фурии, Харальд понял, что алое сияние разрасталось, затапливало его сознание, пока весь мир не залило этим алым цветом.
А потом пришла тьма.
Под всеобщее молчание радом с уже бездыханным телом Короля Клана Ночных Фурий и Чёрного Острова, упал труп его главного врага, у которого было безжалостно раздавлено неведомым образом сердце.
Комментарий к Глава 9
Иккинг и Мира:
https://vk.com/club147969315?w=wall-147969315_182%2Fall
Жду ваших комментариав.
Эта глава, как и две предыдущие, дались мне очень тяжело, я очень устала от этой работы, устала стараться и почти не слышать отклика от аудитории, и потому если сейчас вновь почти не будет никакой реакции, то я буду ждать, так сказать, вдохновения, и не сяду за Клан до конца января, а то и зимы.
========== Часть 2; Глава 1 ==========
Вокруг были только холод и темнота, и чувствовалось, что вокруг — простор, раскинувшийся на целую бесконечность вокруг, и не было возможности выбраться из этого страшного мира.
Страшного?
Ей должно было быть страшно?
Нет, она знакома с этим миром, теперь девушка могла это утверждать со всей своей уверенностью — что-то сломалось в её памяти, что-то отвечавшее за то, чтобы она не помнила себя и все, что с ней случалось на её Пути.
Теперь — помнит.
Теперь — знает.
Не страшно.
Одиноко…
Тьма постепенно рассеивалась, и она была искренне уверена, что сейчас обнаружит себя стоящей в одном из Кругов, на подобие того, что был в Запретной Пещере, или, почему-то, на крайний случай — на одной из Хрустальных Троп. Знать бы, что это такое…
И откуда она о том знает.
Однако, она оказалась стоящей посреди громадной поляны, вокруг которой, стенами, возвышались вековые деревья — непроходимый лес был куда не глянь.
Холоду тоже нашлось вполне логичное объяснение — предрассветный час всегда был самым морозным и самым тёмным в сутках, и именно в это время ей довелось оказаться в этом странном месте.
И небо…
Чужие звёзды.
И вдруг! Холодный, пробирающий до костей ужас окутал её, и девушка, гонимая самым главным инстинктом всех живых существ, вне зависимости от их разумности или неразумности, бросилась прочь, в бессмысленных поисках безопасного места.
Да, бессмысленных…
Обжигающее льдом дыхание чего-то кошмарного она ощущала всем своим существом, и осознавала — не скрыться, не спрятаться.
Не сбежать.
Да и зачем?
Она уже всё равно мертва!
Эта мысль неожиданно отрезвила, заставляя застыть на месте, концентрируя перед собой все свои силы. И не зря. Воздух сам собою сгустился, становясь чем-то вроде зеркала, и из его поверхности на девушку глянуло то самое что-то, от которого доселе так бессмысленно старалась убежать она.
У её страха не было ничего необычного в облике — чёрный плащ с глубоким капюшоном, и лицо совсем не пугающее. Стало быть, потому что не было видно лица — оно было скрыто серой тканью, словно бинтом или чем-то ещё.
Неожиданно серая материя спала, открывая этому странному миру лицо Чего-то.
Кого-то?
Её?
Собственные золотые с вертикальным зрачком глаза девушки глядели на неё из этого отражения, и собственный страх был ею собой — до последнего локона, до последней ниточки плаща.
Она — свой страх.
И именно эта мысль подарила девушке окончательное спокойствие.
Девушка ощутила внезапно, как, оказывается, сильно щекотали ей лицо и руки её собственные волосы, чёрными волнами, сейчас распущенные, спускавшиеся прямо до колен, и благо хоть не было ветра с тот миг, а то неудобство было бы слишком неприятным.
«Чтобы что-то получить нужно что-то отдать…» — раздался внезапно в её голове её собственный голос.
Воспоминание?
Мысль?
А не всё ли равно!
Поддавшись своему порыву, девушка выхватила из ножен, прикреплённых к поясу, скрытый досоле складками плаща, острый как бритва длинный кинжал и, схватив сразу несколько локонов и…
Её волосы, длинные, цвета самой тёмной и безлунной ночи, беспомощно упали наземь под внимательным взглядом золотых глаз той, другой, что отражалась в «зеркале».
Настало время перемен.
Кто она?
Она из зеркала всё так же молчала, но ужасающее присутствие чего-то потустороннего пропало, и больше не было того пробивавшего до костей странного ощущения.
Девушка растерянно смотрела на собственные косы, грубо обрезанные локоны, сиротливо лежавшие у её ног чёрными лентами, и не могла понять, откуда взялось это острое сожаление.
Они ему нравились.
Её волосы ему нравились…
Жуткое ощущение того, что она с каждым своим шагом, с каждым своим движением, жестом, мыслью отдалась от чего-то неизвестного ей, но важного… Такого важного!
Так почему её терзала мысль, что в обмен на собственные знания, на собственную память о неведомом она отдала память о чём-то другом, не менее важном, а может быть и даже более.
Вопрос оставался открытым… Кому — «ему»?
Кто она?
***
На сотни километров вокруг простиралось спокойное сейчас море пронзительно-синего цвета (может тому причиной было того же оттенка морозное небо?) то тут, то там изрезанное зубьями ледников и айсбергов, хищно торчащих из-под воды, таящих в тёмных глубинах очень холодного моря свою самую опасную для судов часть.
Сколько кораблей воинственного Народа Огня полегло здесь, не сумев противостоять природе? И даже пламя оказалось бессильно тут — южный полюс всегда был самым холодным местом мира, это были владения вечного снега.