Мне подумалось, что они бегут вперед, чтобы резко развернуться. Хотят набросится спереди, чтобы вцепиться мне в горло, чтобы наверняка завалить меня. Я разгадал их маневр!
Инстинкт подсказал, что мне нужно резко сменить траекторию движения и готовиться принять битву прямо сейчас.
Нужно заколоть вожака! Где он в своре?
Я резко принял влево, перехватил древко выставив острейший наконечник перед собой, остановился, развернулся левым плечом к стае псов.
Ага вот он! Здоровый. Он нагнул голову, шерсть на его загривке вздыбилась. В глазах сверкнула агрессия. Я оскалил зубы в ответ.
И тут произошло неожиданное.
Вожак переводил взгляд с пики на меня, будто оценивая свои шансы.
Затем поджал уши, и, покорно завиляв хвостом, засеменил трусцой в мою сторону.
Он демонстрировал полное подчинение.
Свора с громким лаем пронеслась мимо меня дальше, не испытывая к мне никакого интереса.
Селянин в кожаном тулупе отвлекся от своего занятия и с удивлением наблюдал за моими последними движениями.
Когда я опустил копье, взятое на изготовку пару мгновений назад, он укоризненно покачал головой и поцокал:
— Девитт, тебе жениться давно пора, а у тебя все еще детство в пердаке играет. — Он посмотрел прямо мне в глаза, но спустя пару секунд вернулся к хворосту.
Последнее грубое замечание вызвало в душе волну желание отдубасить мужика, но в следующее мгновение услышал голос одного из своих преследователей.
— Да парень тронулся умом, видимо. Оно и понятно, потерять отца…
Второй толкнул локтем говорившего, чтобы тот замолчал. Первый осекся. Оба подошли к мужику в кожаном тулупе и пожали ему руку.
— Матиас, будь в добром здравии. Да он, наш Девитт, исчез позавчера. Мы черного огромного борова-подранка почти загнали на Синюю Косу, вот-вот должны были добить его, а боров как сквозь землю провалился, — мужчины переглянулись.
— Искали часа четыре. Следы есть, кровь есть, а кабана нет. А потом Девитт исчез вслед за зверюгой. День рыскали, обшарили весь Старый лес — тоже всё тщетно. Думали потеряли парня. А он вот выскочил. Только сегодня утром с боковой тропы. Идет и молчит, на вопросы где был не отвечает. А у трактира каааакк припустит вниз по холму, только пятки сверкали… Может и правда с потерей отца связано…Такое зрелище не каждый взрослый мужик вынесет, а тут совсем юнец…
— Девитт, сынок с тобой все нормально? Ты не захворал ли? Заходи ко мне, Агата твоей матушке молока и масла отольет, — Матиас обратился ко мне по-отечески, почти ласково.
Все трое с сочувствием посмотрели на меня.
Я растерялся — они принимают меня за кого-то другого.
Вот я попал.
Я посмотрел себе под ноги, ничего не ответил, потому что решил разобраться в ситуации.
Это точно не был сон, слишком детально и явственно предстала передо мной эта иная реальность.
Вскинув пику на плечо, я развернулся и зашагал в направлении дороги, ведущей к городской ратуше.
Было, о чем подумать. Я посмотрел на свою обувь. На ногах у меня были сапоги из мягкой воловьей кожи наподобие современных уг, но только закрывающие голень до колена.
Они были очень удобны.
Правда, отсутствие рифлёных следов на снегу говорили о том, что в этой местности подошвы изготавливали неизвестным мне способом.
Несмотря на то, что в сапогах мне было тепло, стопа ощущала все неровности снежного наста, иногда вызывая неприятные ощущения.
Я был одет в засаленный тулуп из овчины не первой носки, его вытертая поверхность говорила о том, что он пережил три или четыре поколения разносортных хозяев.
На груди я увидел заштопанную заплату, из-под которой пробивались бурые пятна потемневшей от времени крови.
Ого! Возможно в нём кого-то убили. Удар пришелся прямо в сердце.
Меня позабавила мысль о том, что я ношу одежду, снятую с мертвеца. По правде говоря, я их никогда не боялся.
Похвалив себя за фантазию, я переключил внимание на окружающие строения.
Добротные кирпичные дома с трапециевидными фасадами пыхтели уютом и теплом через свои дымоходы.
Преимущественно двухэтажные жилища источали ароматы своих домашних очагов. Я представил, как хозяйки домов внутри стен готовят свою стряпню. В целом городок оставлял впечатление милого местечка.
Я пригляделся к людям. Странная одежда, обувь на мужчинах.
Белые передники на женщинах и немаловажная деталь: на верхней одежде у людей отсутствовали карманы.
Я стал осматривать свой тулуп похлопывая себя по бокам, но так и не нашел карманов. Зато обнаружил на поясе красивый охотничий нож с деревянной ручкой.