Циля вообще никогда никуда не спешила, она была обладателем бюста седьмого размера, а объёму её лёгких позавидовал бы любой профессиональный пловец, поэтому мало кто отваживался вступать с Цилей в словесную перепалку или просто становиться у неё на пути. Выйдя на улицу и не найдя хозяев автомобиля, Циля заглянула к своему соседу Изе Лейбовичу. Двое нависших амбала, спортивной комплекции, над стариком евреем, не оставили никаких сомнений в воображении Цили Зильмерман и с криком: «Погромы!» Она выбежала на улицу. Слово «погромы» всколыхнуло, богом забытый, иудейский квартал. Любопытные мордашки детей высовывались из каждой щели и глядели на злополучную улицу, боясь пропустить эти самые погромы. Мамаши прятали драгоценности и наряжали дочерей в мужскую одежду. А вот мужики, побросав свои дела и вооружившись подручным оружием, толпой пошли к похоронному бюро «Бизнес классом в последний путь». Кто-то позвонил на радио и сообщил о погромах в еврейском квартале, репортёр местной радиостанции уже подсчитывал, за сколько он продаст экслюзив. Оперативники никак не ожидали такого поворота событий и совершили ещё одну ошибку. Вместо того, чтобы просто разобраться в инциденте, они зачем-то пригрозили налоговой, неуступчивому деду. При упоминании налоговой, тот посинел и грохнулся в обморок. Именно в этот момент в помещение ввалилась толпа мужиков.
— «Убили, ироды!» — заорала, идущая впереди всех, Циля.
И в помещении воцарилась гробовая тишина. Дзиинь, раздалось в абсолютной тишине, кто-то выронил железный прут, и тот с резким звуком грохнулся на пол. Дедуля, смекнув, что сейчас ему разнесут помещение в хлам, тотчас пришёл в себя и выбежал на середину комнаты, махая на толпу руками. После прояснения ситуации, оперативники не стали спорить, а оплатили остаток и забрали с собой гроб, так как дедуля наотрез отказался выдать им квитанцию. Вот и пришлось им тащить с собой гроб, как доказательство потраченных казённых средств.
— Вот так я стал обладателем гроба для тёти Иды, — развёл руками Альберт.
— Господин Клопп, господин Клопп, мы получили записи с камер наблюдения, — ворвался в приёмную секретарь.
— Ой, извините, — тут же ретировался он, увидев в приёмной двух венценосных особ.
— Ничего, проходи, проходи, — поманил его рукой Император, — не обращай внимания на нас. Так что там за записи?
Тот вопросительно уставился на Альберта. Начальник СБ недовольно кивнул, ну не любил он, когда кто-то другой докладывал Императору, но делать было нечего.
— Хм, хм, — прочистил горло секретарь, — мы установили, кто приходил делать заказ, хм, на гроб, ваше Величество.
— И кто же это был? — поинтересовался Император.
— По предварительным данным, это был Патрик, он же оставил деду номер господина Клоппа, как контактный.
— И почему я не удивлён, — хмыкнул Виктор.
— Но как!? — воскликнул Альберт.
****
Далмат Адеми не добился бы того положения, которое он занимал сейчас, не имея поистине звериного инстинкта к неприятностям. Этот инстинкт он сумел развить ещё с начала службы в армии, а потом уже как наёмник в Свободных землях. Не раз и не два он спасал его от неминуемой смерти, поэтому он научился прислушиваться к своим внутренним ощущениям. Вот и сейчас, инстинкт прямо кричал — избавься от этого парня как можно быстрее. Избавься? Легко сказать «избавься», когда этот самый парень так сильно заинтересовал главу службы безопасности клана Шмитт. Поэтому тут нужно придумать схему, где на него не падёт подозрение. Он помнил, как изменилось лицо Эммы Толсен, когда парень угадал, что было написано на листке. Вот и отлично, решил он, пусть этот фокусник и раскручивает Марка Бисмута, а мы посмотрим, как у него получится. А когда у него получится — в этом он почему-то не сомневался — то тогда его можно будет потихоньку слить. Главное, чтобы никто не связывал его с ним.