— Несильно ты её сегодня ругал, — заметил Виктор, когда Катарина покинула комнату.
— Как ни странно, но именно она нам помогла в этом скандале, а не Патрик, — усмехнулся император.
— Даже так? — удивился наследник.
— Да, в ноте протеста упоминалось её имя. Так что Катарина умничка, но займись наконец её воспитанием.
— И что теперь будет? — Виктор проигнорировал последнюю реплику отца.
— Они отозвали дипломатическую миссию, лорд Веллингтон едет домой, а мы тем временем назначаем заседание «Дела о прошении» и успешно закрываем его по причине неявки просителя, — потёр руки император.
— Ну, так он приедет через неделю, — пожал плечами Виктор.
— Сын, ты ещё совсем неопытен во внешней политике. Они отозвали дипломатическую миссию, мы отзовём нашего посла на консультацию, потом они отзовут своего посла, потом мы ещё что-нибудь придумаем. Этот конфликт можно растянуть на несколько месяцев. И у нас будет время придумать, что сделать с этим парнем, — ответил Император.
— Женить ты его уже расхотел? — спросил Виктор.
— Женитьба — это крайний случай, можно попробовать другие варианты.
— Это какие? — спросил наследник.
Но Император не успел ответить, в комнату ворвался Альберт, забыв о всяких рамках приличия.
— Вот смотрите, — он протянул бумаги Императору.
Император удивлённо взглянул на Альберта, но взял протянутый лист и принялся читать.
— Что там? — поинтересовался Виктор.
— Там? — задумчиво переспросил Император. — Там свадьба Морозовых и этого парня. Вызывай вдову.
— Ваше Величество, может сначала поговорить с парнем? — спросил Альберт. — А то, если мы выдадим его замуж без его согласия, то он ещё может начать штурмовать Рейхстаг.
— Хорошо, сначала поговори с парнем, — согласился Император.
****
В общей сложности меня держали взаперти две недели. Сначала всех нас отвезли в участок, а потом за мной приехали люди в чёрном. Забрали и перевезли в какой-то специальный изолятор. Комната без окон — лишь кровать, стол, стул и санузел. Еду приносили три раза в день, передавали её через специальное отверстие в стене. Меня полностью изолировали от внешнего мира, даже охранникам было запрещено со мной разговаривать. Я даже подумывал объявить голодовку, но отказался от этой мысли. Вдруг они меня отправят в дурку — с них это станется. Для себя я решил, что они психологически готовят меня к какому-то важному разговору. Видимо, им очень нужно заполучить моё согласие, и они почему-то знают, что я буду против. Старый приём, хорошо работает против совсем неопытных людей. Ведь чего больше всего боится человек? Человек боится неизвестности. А тут раз, и полная изоляция от внешнего мира, невольно занервничаешь. Но всё кончается, и спустя две недели ко мне вошёл первый посетитель. Альберт Клопп. И почему я совсем не удивлён?
Альберт молча зашёл в мою камеру, взял стул и, перевернув его спинкой вперёд, уселся напротив меня. И началась их любимая игра в гляделки. Всё, как в дешёвом боевике. Я вздохнул:
— Господин Клопп, ну не действуют на меня эти трюки.
Он усмехнулся:
— Нет, я просто хочу понять, что дальше?
— Дальше? — переспросил я.
— Да, что после британского посольства? Будешь штурмовать Рейхстаг? — улыбнулся он.
— Зря вы мне подкидываете идеи, господин Клопп. Я юноша впечатлительный, — покачал я головой.
Улыбка сползла с его лица, и я увидел, что он реально понял, что я могу и Рейстаг штурмовать, дайте только повод.
— Извините, шучу, — решил я, не нагнетать обстановку, — в стрессовых ситуациях советуют шутить.
— Кто советует? — он потерял нить разговора.
Ну, мне это и надо было: сбить с толку и перехватить инициативу.
— Психологи, — пожал я плечами, — а то, что я штурмовал посольство, то очень не хотелось становиться Веллингтоном.
— Интересно, а почему? Ты был бы устроен до конца своей жизни.
— У нас разные музыкальные вкусы, — пожал я плечами.
Нет, ну серьёзно, он что думает, я сейчас начну ему изливать всю свою душу?
— Я так и думал, и в принципе, это бы сработало, но есть одно НО.
— Патент? — догадался я.
— Патент, — кивнул он. — Ты же понимаешь, что мы тебя не выпустим с ним.
— Понимаю.
— Это хорошо, поэтому я тебе перечислю, какие варианты у тебя есть: первое — мы тебя физически устраняем. Патент остаётся в Империи, есть, конечно, репутационные потери, но их вес гораздо меньше, чем потеря патента.