— Тебе бы лучше позвонить матери и сестрам, — сказал Роберт, и эта линия тоже вышла из строя.
В тот день не работали телефоны по всему Вашингтону. Телефонная кампания впоследствии объяснила все перегрузкой линии, но люди не верили этому. Перепуганная Джоан решила, что тут замешаны государственные интересы.
Кеннеди, которому необходимо было связаться с матерью, решил ехать в Белый Дом. Вместе со своими спутниками, он подъехал к центральному входу, который обычно использовался туристами и в эти часы был закрыт. Сенатор стал барабанить в дверь и кричать: «Да хоть кто-нибудь тут работает?!» Наконец, ему открыли. Кеннеди сильно нервничал, думая о родителях и сестрах, и увидев его, врач президента Жанет Травель немедленно предложила ему принять что-нибудь успокоительное, но он отказался. Единственно, что ему действительно необходимо, говорил он, так это работающий телефон. Лишь из Белого Дома сенатор смог поговорить с матерью (за несколько минут до этого Роуз Кеннеди узнала о гибели сына, случайно услышав сообщение в телевизионных новостях) и понял, что она боится за состояние здоровья Джозефа Кеннеди.
— Я немедленно вылетаю, — ответил Тед.
После разговора с матерью к нему подошел капитан Тазуолл Шепард, помощник президента Кеннеди по ВМФ, и сообщил, что его сестры уже обо всем знают, и ними все в порядке.
Перед тем как отправиться в аэропорт, сенатор зашел на второй этаж Белого Дома, чтобы провести некоторое время с детьми президента Джоном и Каролиной. Они еще ничего не знали. Лишь вечером гувернантка Мод Шоу, выполняя желание матери Жаклин Кеннеди Жанет Очинклос, расскажет о смерти отца Каролине, Джон-младший узнает об этом на следующее утро.
Трагические события заставили клан Кеннеди слететься в Вашингтон. В Белый Дом приехала Луэлла Хеннесси, чтобы помочь Мод Шоу управиться с Джоном и Каролиной. С детства привязанный к Л.Хеннесси, сенатор зашел и к ней:
«Он был до того подавлен, до того потрясен, что едва мог говорить. Он подошел ко мне, поцеловал и сказал: «Лулу, как хорошо, что вы здесь». Его лицо было совершенно белым, искаженным. И я поняла, что если он скажет еще хотя бы одно слово, он может не выдержать и разрыдаться».
Побыв немного с детьми и с Хеннесси, Кеннеди вместе с сестрой Юнис Шрайвер отправился в Хайаннис-Порт. Там их встретила целая толпа репортеров. Один из них вышел вперед и сказал:
— Сенатор, мы просим простить нас за то, что находимся здесь в миг трагедии, — почти уникальный случай, когда репортеры извинялись за свои действия.
— Я понимаю, джентльмены, я понимаю, — ответил Кеннеди.
Самой большой трудностью было сообщить о трагедии Джозефу Кеннеди. Все боялись говорить об этом, но чем больше скрывали правду, тем больше старик чувствовал, что происходит что-то неладное. Ему говорили, что телевизор сломался, что газет нет. Решив пока ничего не рассказывать, Эдвард вошел в спальню к отцу.
— Привет, папа. Я должен был произнести речь в Бостоне, и вот решил зайти поздороваться.
Старый Кеннеди знаком потребовал включить телевизор.
— Он не работает, папа.
Старик повторил знак.
В отчаянии Эдвард опустился на колени перед телевизором, послушно вставил вилку в розетку, но через двадцать секунд, пока телевизор не успел разогреться, выдернул шнур. Разводя руками, сенатор произнес:
— Все еще не работает. Мы его завтра починим.
Но вечно скрывать правду было нельзя. Джозеф Кеннеди видел, что жена надела черное платье, что Эдвард и Юнис вместе с матерью отправились в церковь. И в конце-концов сенатор решился.
— Был несчастный случай, — произнес он, войдя в спальню отца. — Президент тяжело ранен. Точнее, — Эдвард остановился, — он умер.
Разные авторы по разному рассказывают, как Джозеф Кеннеди воспринял известие о гибели сына. Однако чаще всего они утверждают, что, несмотря на горе, Кеннеди стойко воспринял сообщение и не плакал. Но вот что писал Лестер Девид:
«Когда вскоре после завтрака Тед рассказал обо всем отцу, оба плакали. Утверждение, что «Кеннеди не плачут» является одним из самых живучих мифов об этой семье. Хотя на людях они появляются, держа свои чувства под контролем, в уединении своих домов они плакали. Этель, Роуз и Жаклин плакали, и точно так же плакали отец и сын в то свинцовое, дождливое утро в спальне посла».
Позднее Джозеф Кеннеди смог прочесть газеты. Он хотел вместе со всеми лететь в Вашингтон на похороны, но от этой мысли пришлось отказаться. Кеннеди летал лишь на одном самолете — «Каролине» — с определенным пилотом. Но в этот раз самолет не был готов к полету, и Кеннеди пришлось остаться дома. Вполне возможно, что семья просто не хотела, чтобы человек, перенесший тяжелейший инсульт, подвергал себя такой нагрузке.