Гнев ирландской общины Бостона был столь велик, что Эдвард опасался, что на выборах 1976 года может потерпеть поражение. Но, возможно, избиратели не могли не отдать должное мужеству сенатора, и он победил довольно легко. Однако благожелательность избирателей не всех приводила в восторг, и 1976 год стал годом еще одного заговора против Эдварда. На этот раз за его убийство была предложена рекордная сумма в 2 миллиона долларов. Как оказалось, ФБР еще за год до этого имело информацию о готовящемся покушении, но… так и не смогло собрать необходимые доказательства для суда. После недолгого содержания под стражей все заговорщики были отпущены восвояси.
Возможно, именно заговор 1976 года стал той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Джоан. А, может быть, эта честь принадлежала вышедшей в 1977 году детективно-фантастической книге английского писателя и политика Джеффри Арчера «Говорить ли президенту?», где Эдвард был выведен в качестве президента, избранного в 1980 году, и объекта покушения[35]. Новые посещения психиатров и психиатрических лечебниц больше не способны были помочь Джоан. В конце концов она вступила в общество Анонимных Алкоголиков, которое достигало успеха там, где врачи были бессильны. А в конце 1977 года по совету своих психиатров переехала в Бостон. Детям Джоан объяснила, что дом в Бостоне, это «апартаменты мамочки, но не папочки», а Эдварду — что смена обстановки необходима ей для выздоровления.
Покинув мужа и детей, Джоан посвятила свое время занятиям музыкой в колледже Бостонского университета. Что же касается сенатора, то он опасался, как бы его дети не оказались лишены женского влияния. Но тут на помощь Эдварду пришла Этель, которая постаралась заменить его детям, особенно младшему сыну Патрику, мать, так же как Эдвард заменил ее детям отца.
Будучи очень привязан к своим детям, Эдвард старался обучить их всему, что знал сам. Он часто брал Патрика в Сенат, побуждая задавать вопросы своим помощникам по той или иной проблеме. Совершая деловые поездки за рубеж, брал с собой старших детей и племянников, чтобы они могли на месте познакомиться с хитросплетениями мировой политики и интересами людей разных стран.
Как утверждал позднее один из его племянников, все они воспитывались так, словно готовились занять Белый Дом. Но что говорить о молодом поколении Кеннеди, проблема президентских выборов все чаще вставала и перед самим сенатором. Хотя первоначально Эдвард был одним из самых верных сторонников президента Картера, постепенно, недовольный резким сокращением расходов на социальные нужды и одновременным ростом военных расходов, он все чаще становился в оппозицию к президенту. Реформа системы зравоохранения, энергетическая программа, военная политика — это были лишь некоторые пункты, по которым Эдвард развернул широкомасштабное наступление на президента. Вызывала его недовольство и полная неспособность Картера защитить Договор по ограничению стратегических вооружений (ОСВ), поощрение военной истерии, охватившей США из-за общего ощущения сдачи американских позиций в разных частях света, и стремительное сползание президента вправо.
Чем больше Кеннеди наблюдал за президентом Картером, тем больше он убеждался, что Америка нуждается в новом лидере, тем более что сам Эдвард наконец-то почувствовал себя готовым к президентскому посту.
Вопреки собственным советам одинадцатилетней давности и в полном соответствии с поступком Роберта в 1968 году, он решился бросить вызов президенту-демократу.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. В битве за Белый дом
И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их.
Президент Джимми Картер не мог похвастать симпатией демократической партии и в силу этого никогда ей не доверял. Правда, во многом он сам был виновен в антипатиях демократов. Его помощники, будучи выходцами из южной глубинки, не обладали необходимой культурой и элементарным чувством такта, рассматривая всех обитателей Вашингтона как личных врагов. Да и сам президент мог очень много рассуждать о грехе, морали и человеколюбии, но прибыв в Вашингтон потрясал окружающих своей мизантропией.
35
Много позже роман был переведен на русский язык, но в русском варианте место Кеннеди было занято первой женщиной-президентом США Флорентиной Кейн. Впрочем, переделка была произведена столь небрежно, что по всей книге сохранились следы прежнего варианта, а президент Кейн унаследовала от Эдварда его привычки.