Эдварду были известны эти настроения, и они побудили его с прежней стойкостью продолжать борьбу. Накануне праймериз в Калифорнии он предложил Картеру встретиться в серии дебатов, пообещав рассматривать выборы в штате в качестве референдума и выйти из борьбы в случае своего поражения. Картер отказался от предложенных дебатов в самой грубой форме.
Отказ президента вызвал смешанные чувства избирателей. Журналисты утверждали, что президенту нет никакой нужды соперничать с каким-то сенатором, но многие наблюдатели пришли к выводу, что Картер попросту испугался. Тогда Эдвард устроил потрясающее зрелище, проведя дебаты с… магнитофоном. Воистину, это была замечательная выдумка. Сенатор включал то или иное выступление Картера, а потом его комментировал, но иногда предоставлял делать комментарии самому президенту, включая одно за другим прямо противоположные высказывания Картера, относящиеся к одному и тому же вопросу. Выборы в Калифорнии Эдвард выиграл, нанеся президенту крайне обидное поражение в важном штате.
И все-таки набранных в ходе праймериз голосов хватило бы президенту для победы на съезде при первом же голосовании. Тем не менее Кеннеди и после этого не вышел из борьбы, утверждая, что продолжит ее на съезде. Картер был раздражен, не понимая, на что, собственно, может надеяться сенатор, но вскоре сообразил, что его собственное положение в демократической партии не так уж и крепко.
Действительно, среди побед Кеннеди числились такие важные, как победы в штатах Нью-Йорк, Коннектикут, Пенсильвания, Калифорния, Нью-Мексико, не считая штатов поменьше. Все это были штаты с многомиллионным населением, которые недвусмысленно поддержали мятеж массачусетского сенатора. Картер вдруг обнаружил, что не сможет гарантировать, чтобы все эти люди отдали ему свои голоса на ноябрьских выборах. Что еще хуже, среди политических профессионалов все сильнее раздавались голоса в пользу проведения так называемого «открытого съезда», что означало бы, что делегаты получат право голосовать на съезде свободно, а не так, как им было предписано партийными боссами и руководителями делегаций. Картер бурно протестовал против подобной возможности, чувствуя, что демократическая партия может выкинуть его за ненадобностью. А тут еще удар по президенту нанес конгрессмен Дж. Андерсон, независимый кандидат в президенты, заявивший, что если на своем съезде демократы выдвинут кандидатом не Картера, а кого-нибудь другого, например сенатора Эдварда Кеннеди, то он снимет свою кандидатуру.
Заявление Андерсона вызвало настоящую бурю в политических кругах США. Там всегда с большим опасением смотрели на так называемых «третьих» кандидатов, расценивая их выступления, как угрозу двухпартийной системе. И вот теперь, когда у Эдварда появлялась возможность стяжать лавры человека, который выведет из борьбы независимого кандидата и вернет выборы в рамки двухпартийной системы, его кандидатура становилась весьма привлекательной, как политика, который мог стать гарантом сохранения статус-кво.
Скрипя сердцем, президент Джимми Картер был вынужден признать, что ему срочно необходимо договориться с Кеннеди. К собственному несчастью, в ходе первичных выборов он столь часто позволял себе оскорбительные выпады в адрес сенатора и скатывался до такого хамства, что практически полностью отрезал себе путь к примирению.
Первые два звонка президента в штаб-квартиру Кеннеди остались вовсе без ответа. На третий ему сообщили, что сенатор отдыхает. Лишь на четвертый раз президенту удалось договориться о встрече с Эдвардом в Белом Доме.
5 июня, когда Кеннеди направился на встречу с президентом, у Белого Дома его встретила внушительная толпа.
— Не выходи из борьбы, Тед! — кричали люди. — Не выходи из борьбы!
Беседа с сенатором не принесла Картеру никакой выгоды. Он крайне неудачно начал с жалоб, обиженно вопрошая, почему Эдвард все время нападал на него?
Кеннеди с некоторым недоумением посмотрел на президента, словно хотел спросить, неужели же тот с таким упорством звонил ему только ради того, чтобы пожаловаться?
— Я никогда не нападал на вас лично, — наконец ответил он. — Я критиковал только вашу политику.
Это была правда. Эдвард даже не воспользовался возможностью распять Картера, демонстративно устранившись от слушаний по Биллигейту, скандалу, связанному с незаконными финансовыми махинациями и сотрудничеством с М.Каддафи младшего брата президента. Когда же его жена Джоан позволила себе заявить, что она лучше подходит на роль Первой Леди, чем Розалин Картер, которая даже не получила высшего образования, Эдвард строжайше запретил ей дальнейшие нападки на Розалин.