Тот, кого они называли Олафом, просто стоял над еще одним неподвижно лежащим бандитом. Чем он его оглушил, трактирщик не понял, да такому гиганту ничего и не нужно, кулаком двинет так, что сутки проваляешься.
— Ну чего встал столбом? — крикнула ему девушка из дверей сарая — давай веревку, которую принес и иди за подводой. Мы их тут свяжем, но не тащить же самим на руках. Пусть и ваши деревенские чего-то сделают, для них же старались.
Трактирщик, уже третий раз за вечер, рассказывал прислуге о том, как обезвредили тех подонков. Причем, каждый следующий рассказ, отличался от предыдущего тем, что его личная роль в бою с бандитами неуклонно росла.
Больше всех радовалась трактирная служанка. В ее глазах, все они сразу стали героями.
— Не ссорились они вовсе, а просто план был такой — в десятый раз объясняла она подругам и посетителям трактира.
— Я и не поверила, что такая красивая пара может разругаться — убеждала она всех, и в первую очередь, себя.
— Илика, а кто ранил главаря? — спросил Ван, когда они вдвоем на его коне тихонько, трусили вслед за повозкой с пленниками.
— Кого ни спрошу, никто не понимает, сам он тоже не знает. В меня стрелял из арбалета, а потом этим же болтом оказался ранен. Ничего понять не могу. Этот момент схватки я как-то упустил.
— Я его ранила. Поймала его болт и в него же метнула.
— Не может такого быть!
— Так давай проверим, стрельни в меня сам.
— С ума сошла, как я буду стрелять в тебя из арбалета, даже тупым болтом.
— Ну стреляй чуть мимо, я все равно поймаю.
— Я, когда вбежала в сарай, вижу, он в тебя стреляет, ну и испугалась за тебя. Мне показалось, что вы все остановились почти, и звуки все стали такими басовитыми. Только я одна по-прежнему быстро двигаюсь. Я только после того как все кончилось, поняла, что можно так сильно ускоряться, а там само получилось как-то — объясняла Илика, прижимаясь к Вану.
— А ведь ты спасла мне жизнь.
— Я спасла ее для себя. Такая вот уж я эгоистка. Нравишься ты мне очень, живой. И не вздумай умирать никогда.
— Граф, можно я немного посекретничаю с Иликой? — спросил Питер после обеда, который они устроили на живописной лесной полянке с ручьем.
— Да конечно, я пока лошадьми займусь, да пленных наших проверю, а то деревенские охранники могут и прозевать их, по неопытности.
— Илика, я тут прикинул скорость твоего рекордного прыжка за арбалетным болтом. По моим оценкам, пиковая мощность выходит далеко за те два кВт, которые были написаны в той бумаге, ну ты знаешь о чем я.
— И что из того?
— А то, что ты должна была задействовать свои внутренние ресурсы, как там написано. Или то, что обозначено в документе как кВт, не является единицами мощности? Но язык-то у нас и у Древних один и мы, свои единицы измерения мощности, от них получили. Так я и хотел узнать, что ты чувствуешь или чувствовала сразу после этого расхода энергии?
— А ведь ты прав! Но упадка сил, я почему-то не чувствовала. Сейчас все вспомню и тебе расскажу. Давай на следующем привале поговорим. Нужно все заново провернуть в голове.
После ужина Илика сама подошла к Питеру, для продолжения разговора.
— Действительно, кое-что интересное, на что я и внимания не обратила, вспомнилось. В бою не до того было, а вот когда заново все прокрутила помедленнее, то припомнила, что как бы внутренний голос мне подсказал, дословно так — «активирован концентратор статического поля». Но не словами, а как-то иначе, просто я узнала это и все. Я всю дорогу думала над этим, Ван даже забеспокоился, не случилось ли чего, и, кажется, поняла.
— Я сама, являюсь концентратором энергии поля, все мое тело. Когда расход не превышает тех двух кВт, про которые мы читали, то поле успевает восполнять затраты и запас энергии не затрагивается вовсе, а когда превышает, то расходуется запас манны в организме. А уж когда и он исчерпан, тогда тело свои ресурсы биологические жечь начинает, но для меня это будет, наверное, ощущаться каким-то невероятным упадком всех сил.
— Вот, вот! И тогда ты поймешь, как всегда чувствуем себя мы, у кого никаких других ресурсов просто нет — рассмеялся Питер.