— Наши мужчины убивают друг друга. Например, всех моих братьев убили, остальные сидят. Рим объявил им войну. Но мужчины любят своих матерей, не так ли? Следовательно, подчиняться женщине — это естественно.
— Я лучше сдохну.
— Зачем ты хранишь обрезки ногтей?
— А что? Они тебе нужны? Если к врагам попадут обрезки ногтей или волос, они могут причинить тебе вред.
— Я польщен, что ты доверяешь мне свои ногти, но я могу отказаться от них, не испортив наших отношений?
— Тони! Спускайся, поешь.
— Господи, вы только этим и занимаетесь! Вашего ланча слону бы хватило!
— Ты кто?
— Я из Америки.
— Из НАТО? Это вы обрезали трос на подъемнике?
— Как сказать «Стероиды»?
— Стероидо.
— Ну вот! Кто сказал, что с вами поговорить не о чем?
— Не хочешь трахнуть меня?
— Хочу. Но я не буду гадить там, где ем.
У тебя, что, зеркала нет? Такое впечатление, что целовался взасос с пакетом муки.
— Уже доели?
— Вовремя ты, я уж собирался скатертью продолжить.
Господи, выйдешь поссать — готов охерительный репортаж!
— Мы взрослые люди, Тони. Нас многое связывает.
— Ага, как Израиль с Палестиной!
— Козёл!
— Yeah! Koziol you!
У тебя кроме идиотских штанов еще какие-то проблемы?
Она как тетка с колбасой, которая плачет из-за того, что нету хлеба.
Некоторые люди отстают настолько, что верят, будто они первые.
Я помню, отец с матерью спорили о чем-то, не знаю, о чем, и она все время говорила о слабоумном отцовском брате, но я всегда думал, что это она про тебя.
Дейви, не говори «Ненадолго», если не имеешь в виду ненадолго.
— Я просто сыр хотел убрать.
— Зачем? Почему сейчас?
— Ну, я просто…
— Что? Оставь этот долбаный сыр на месте, понял? Обожаю стоять на сыре! Я на ночь кладу сыр «Проволоне» в носки, чтобы утром они воняли как промежность твоей сестры!
— Карлос Кастанеда сказал: «Каждый миг проживай так, будто это последний миг на земле».
— Да кто слушает этих боксеров?
Свингеры… пускай мне отсосет, это вполне по-свингерски.
— Какого взрослого пришлось забирать из лагеря в прошлом году из-за обмоченной кровати?
— Это было в позапрошлом.
— Смерть подтверждает полную бессмысленность жизни.
— Это еще что такое? Ты специально меня выводишь? Я уже готов вышвырнуть тебя нахер в окно.
— Вот видите, об этом и речь. Жизнь бессмысленна.
— Что? Не говори так, да простит тебя Бог.
— Бога нет.
— Эй!
— Мадам Бесталь сказала, в жизни необходимо сделать выбор между тоской и страданием.
— Нет, я серьезно, зачем мы родились?
— Мы родились благодаря Адаму и Еве, а теперь поднимайся к себе и садись за математику.
— Алгебра — это самая тоска!
— Второй вариант — страдание! Хочешь начать прямо сейчас?
— И что вы ему ответили?
— Что я на него истратил уже сто пятьдесят штук, и если у него нет смысла жизни, то пусть вернет мои деньги.
Она понимает, что даже если Бог мертв, ты все равно будешь лизать ему жопу.
— Когда Френки говорит: «Обосраться, или ослепнуть?» — он на распутье, он не знает.
— Не запрещает, честно. Он просто не хочет, чтоб мы говорили о тебе дома.
— Ну можешь ему в шапку насрать.
Бар через холл, Ричи, и серебро подсчитано.
Я не хотел, чтобы из-за моих грехов на вас рухнула церковь.
— Ты знаешь, в Джоржтаун мне очень сложно попасть.
— Да ладно, надо быть ненормальным, чтобы не захотеть тебя принять.
— Если смогу туда, смогу и в Беркли.
— Через мой труп.
— В районе залива Сан-Франциско больше обладателей нобелевских премий, чем где-либо в мире.