Глава 9
Хомма весело рассмеялся, от души, закашлялся глотнув табачного дыма.
— Ой, инспектор! — произнес он, пытаясь отряхнуть залитое виски кимоно. — Вы такой целеустремленный, правильный. Это очень забавно выглядит со стороны.
— Ну, посмейтесь, смех удлиняет жизнь, — холодно ответил Такэда.
— Да, как правило. — Хомма вытер рукавом выступившие пьяные слезы. — Удлиняет. Сейчас так дела сложились, что или смеяться, или сёппуку делать, или записываться в пациенты психушки. На выбор. Вот, мы с вами недавно говорили, к примеру, о законе и о том, что он не везде имеет право на существование. Вы тогда поделились концепцией, что быть такого не может, что закону всегда есть место на этой планете. Сегодня вы того же мнения?
— Если честно, философствовать нет настроения, — признался Такэда.
— Это вы уходите от ответа, господин инспектор. Я же вас, уж простите за прямоту, насквозь вижу. Когда я вам сказал, что кланы готовы оказать вам поддержку, в том числе и силового характера, вы подумали, что в случае какой-то беды вас спасет ваше удостоверение, то есть, принадлежность не к нашим кланам, а к клану Кейсацу-кай.
— Полиция — это не клан, — нахмурившись, ответил Такэда. — Не передергивайте.
— В чем же разница? Мы, организация со строгой иерархией. Вы тоже. Вы защищаете законы. Мы тоже защищаем законы, даже более древние, чем ваши. У нас тоже есть понятия чести, правила, ранги и звания. Нет никакой объективной разницы, а субъективная в том, что вы считаете врагами нас, мы вас. И вот, сегодня вы попадаете в ситуацию, когда правила, которым вы привыкли следовать, дали сбой. Вы столкнулись с людьми, которым плевать было на ваше удостоверение, на принадлежность к клану. Они бы вас убили. Есть сомнения?
— Нет, — признался Такэда.
— Я уверен, что когда вы оказались в ловушке, у вас была мысль вызвать патруль, то есть обратиться к помощи своего клана. О визитке, которую я вам дал, вы не вспоминали.
Такэда промолчал.
Хомма допил остатки виски, поставил стакан на край котацу и шутливо погрозил пальцем.
— Я был уверен, что так и будет. Поэтому приставил к вам соглядатая, который вызвал Ронина, когда потребовалось. А теперь фокус. Смотрите. Если бы прибыл патруль, что было бы?
— Банду Мако бы арестовали, предали суду… — ответил Такэда.
Хомма покачал головой и вынул изо рта сигару.
— Нет! — заявил он, потрясая сигарой. — Приехал бы патруль, сдаваться байкеры бы не стали, началась бы перестрелка, и полицейские всех бы убили. В качестве меры самозащиты, разумеется. Результат был бы тем же, и не надо по этому поводу строить иллюзий. Только еще пара полицейских оказались бы раненными, а может убитыми. У них семьи, детки, все дела. А у Ронина дети если и есть, то он о них ничего не знает. Жена у него каждую ночь новая, а то и две. Если бы погиб Ронин, это никому бы не принесло горя. Это я еще не рассматриваю потенциальную возможность гибели случайных прохожих, потому что ваших патрульных снайперами трудно назвать. Тогда как Ронин не промахивается. Он не воспитывает деток, не заботится о женах, вся его жизнь — сплошная тренировка и улучшение навыков. Скажите, господин инспектор, чей подход гуманнее, если в данной ситуации вообще возможно применить это термин? Что лучше, отправлять на войну необстрелянных новобранцев, прожженных профессионалов-спецназовцев, или боевых дронов?
— Лучше вообще обойтись без войны! — с уверенностью ответил Такэда.
Слева раздались шутливые аплодисменты, Такэда обернулся на звук и увидел хлопающего в ладоши тучного широколицего мужчину с ершиком коротких седых волос на голове, одетого в строгий европейский костюм. Это был сайко-комон клана, якудза девятого ранга, которого шестеркой бы уже точно язык не повернулся назвать. Как его имя, Такэда не знал, ни разу не попадало в руки досье на него, но прозвище у него было необычным, запоминающимся. Все звали его Акай, то есть, Красный, и именно такого цвета дорожка из капель, брызг и луж тянулась за ним всю жизнь. О его жестокости и неумолимости ходили легенды, его портрет раньше частенько попадал в сводки, но в последнее время он остепенился, раздобрел и вел затворнический образ жизни. До Такэды дошло, что пригласили его не в квартиру, а в офис, принадлежащий Акайю, где Хомме сегодня была отведена роль "контактного лица" и посредника, поскольку тот был единственным контактом инспектора среди якудза. Но все, свою роль он сыграл, и на сцене появился кукловод.
— Браво, господин инспектор! — поставленным голосом произнес Акай. — Лучшего вывода не сделать. Война никому не нужна. Но она постоянно идет. Так устроены люди. Возможно, не только люди, если есть где-то другие разумные существа. Поднимайтесь инспектор, пройдемте в мой кабинет. Там больше цивилизации чем тут.
Следуя за Акайем, Такэда миновал изогнутую стену, стилизованную под перегородку из бамбука, оставил позади бассейн, в котором прохлаждались пять обнаженных девиц, одна из которых, как показалось Такэде, слишком увлеклась, наслаждаясь бьющим со дна искусственным гейзером.
— Проходите. — Акай первым ступил в просторный кабинет, выполненный в классическом европейском стиле, с большим столом, несколькими диванами, креслами, самоочищающимся ковром и светильниками в стиле хай-тек.
Окон в кабинете не было.
— Садитесь, куда пожелаете, — предложил Акай. — Тут отличная акустика, можно непринужденно беседовать, находясь в разных концах кабинета.
Сам он уселся за стол, а Такэда пристроился в кресле напротив.
— Виски, сигару? — поинтересовался Акай.
— Нет, спасибо. — Такэда все же решил ответить отказом. — Вы вломились в мою квартиру, похитили полицейские документы…
— Обеспечили вам надежную защиту в ситуации, когда вам грозила смертельная опасность, — продолжил Акай.
Такэда осекся. Не признать этого не получалось никак.
— Хомма все же оказался прав, — пробурчал Такэда. — Бывают ситуации, в которых закон или бессилен, или, что чаще, попросту не имеет смысла.
— Видите! — Акай приветливо улыбнулся. — Разумный человек всегда готов признать очевидное, даже если такое положение дел ему не нравится. И давайте сразу о правилах. Вот, вы говорите о законе, о том, что честный полицейский не станет якшаться с таким отребьем, как мы. Но и у нас есть свои законы, кодекс чести и правила. Нам тоже не пристало общаться с полицейскими. Понимаете? По сути, мы с вами в одинаково неловкой позе, и я вас пригласил, в первую очередь, чтобы нам обоим принять позу более удобную. Вы ведь не дурак, и понимаете, что я, из-за своего достаточно высокого положения в моей иерархии, нахожусь в более неловкой позе, чем вы, в силу достаточно низкого положения в вашей иерархии.
"Расставил акценты, шельмец", — с неприязнью подумал Такэда.
— Да, я отдаю себе в этом отчет, — произнес он вслух.
— Прекрасно. А вы никогда не думали уволиться из полиции?
— Каждый раз думаю, когда узнаю, что мой шеф якшается с якудза или мне самому у них придется работать на побегушках.
— Туше! — Акай рассмеялся. — Вам палец в рот не клади! Но давайте все же о наших позах. Вам кажется, что вы нарушаете закон, находясь в этом помещении, я считаю, что поступаюсь честью клана по причине вашего присутствия в этом помещении. Тоже, можно сказать, нарушаю закон, но свой. Все из-за того, что вы, формально, полицейский, а я, формально, преступник. Но если бы мы об этом не знали? Без ярлыков? Вот, представьте, мы, не зная друг друга, отправились в круиз, а тут катастрофа, мы с вами вдвоем оказываемся на острове, нас преследуют людоеды, и нам надо с вами от них отбиться. Встали бы вы со мной спина к спине у пальмы, против тысячи вдвоем?
— Я понимаю вашу аналогию, — попытался выкрутиться Такэда.
— Встали бы?
— Да, встал бы.
— Отлично. И вот мы, отбились бы, прожили бы несколько лет вместе, помогая друг другу, потом вернулись в Токио, и тут бы оказалось, что вы полицейский, а я преступник. Вы бы после всего плюнули мне в лицо?
— У нас с вами такого опыта не было. Это абстракция.