«Воля Огня — это то, что объединяет шиноби нашей деревни», — неожиданно пришли на ум Изуне слова дяди и собственный наглый ответ: «Мадара-сан говорит, что в Конохе Учихи — огонь. Значит, селение объединяет наша воля?» Дядя Итачи, помнится, посмотрел на него тогда очень мрачно…
Если задуматься, в истории клана ведь и в самом деле полно тёмных пятен. Кое-какие свитки об Учихах хранились в библиотеке Конохи, ещё некоторые Изуна, включив обаяние на полную катушку, выпросил у обычно мало обращающего на детей внимания мрачного Мадары-сана, однако ни в одном из них не называлась причина, почему нынешние три семьи — единственное, что осталось от некогда большого и могучего клана. Причём если с мощью проблем у Учих нет (и отец, и дядя Итачи, и Мадара-сан — невероятные по силе шиноби), то с численностью дела обстоят иначе. «Это тоже часть той истории, которую нам с Тоби предстоит узнать? — думал Изуна, пока Хокаге без запала выполнял свою обязанность. — А что Сарада и Шисуи с Айной? Они уже что-то знают?..»
— Ты всю церемонию витал в облаках, — тихо заметила мать, когда всё, к радости и Изуны, и, похоже, Какаши-сана, закончилось. К отцу и Наруто-сану подошёл молодой шиноби с гербом клана Сарутоби на одежде (кажется, один из учителей в Академии), а вот мать не обделила вниманием Изуну. — Всё хорошо?
— Не знаю, — ответил Изуна и добавил, сопровождая пристальным взглядом: — Ты мне скажи.
Мать слегка дёрнула бровью — не понять, что имеет в виду он утренний разговор, она не могла.
— Всему своё время, Изуна, — ответила она. — А сейчас тебе пора в класс. Бери Саюри с Боруто и идите — нехорошо опаздывать в первый же день.
— Конечно, — согласился, мальчик, не сводя с матери взгляда — надеялся, что она не устоит и сдастся. Однако мать не поддалась и даже подтолкнула его в направлении друзей, а сама повернулась к Хинате-сан, как раз предложившей Гермионе-сан:
— Не хотите зайти к нам на чай?
— С удовольствием, Хината. Только, быть может, вечером? Рей уложить бы поспать днём, да и Тоби, я думаю, тоже, а потом мы могли бы встретиться — дети поиграли бы все вместе…
— Идём, — Изуна похлопал по плечу Боруто, стоявшего подле матери с самым кислым видом. — Учёба зовёт.
— Тоже мне важность, даттебаса, — пробубнил Боруто, позволяя, впрочем, другу увести себя. — Я слышал от Кибы-сана, отец был худшим студентом выпуска — и нечего, героем стал…
Изуна промолчал, сочувственно улыбаясь — не хотел спорить с другом, нуждавшимся в моральной поддержке. На деле же его собственные данные расходились с таковым Боруто: отец, дядя Итачи, Какаши-сан, Четвёртый Хокаге — все они были лучшими выпускниками Академии, прежде чем стать героями. Так что статистика говорит в пользу того, что хорошо учиться на пути к достижению высот всё же стоит.
Как Изуна успел заметить, Саюри уже ушла внутрь здания в сопровождении Дары и Хаши — как подруга могла долго выносить этих двоих, оставалось для Изуна загадкой. «Из-за того, что их отцы — напарники, скорее всего, — предполагал он. — Дядя говорил, в Акацуки очень прочная связь между напарниками», — и тут же размечтался: лет десять спустя, получив свои собственные плащи с красными облаками, они с Боруто и Саюри обойдут весь свет, выполняя опаснейшие миссии, с которыми будут справляться так же легко и изящно, как дядя Итачи и Кисаме-сан, как Дейдара-сан и Сасори-сан. Их имена будут знать во всех странах Альянса и за его пределами, и враги будут дрожать при одном их упоминании!..
— Боруто! — возле кабинета, отведённого их классу, к ребятам подошёл незнакомый Изуне Акимичи. — Ха, мы в одном классе, только подумать! Здорово, да?
— Ага, — кивнул Боруто, искренне постаравшись отбросить обиду на мать и вежливо улыбаться. Изуна выразительно кашлянул, и друг спохватился. — Ой, вы же, кажется, не знакомы? В общем, Изу, это Акимичи Сота, мы с ним в Ичираку время от времени вместе обедаем. Сота, это Учиха Изуна, мой лучший друг, а вон там, — он указал дальше по коридору, где Саюри смеялась с близнецами перед дверью, видимо, в их класс, — Хьюга Саюри, наша подруга. Он тоже в нашем классе.
— Очень приятно, — отозвался Акимичи Сота; не верить ему не было причин. — Пошли, что ли, в класс? По идее, скоро должен прийти учитель.
— Вы идите, я пойду дёрну нашу болтушку, — отозвался Изуна и, не дожидаясь комментариев, пружинисто зашагал по коридору к небольшой компании. — Хьюга-сан, — нацепив на себя серьёзный вид, проговорил он, — вас хотят видеть в кабинете. Пройдёмте со мной, пожалуйста.
Саюри обернулась и, тут же отзеркалив его выражение лица, важно склонила голову.
— Полагаюсь на вас, Учиха-сан, — произнесла она. Изуна взял её под руку, как делают взрослые, и чинно провёл к классу, игнорируя хихиканье и обмен мнениями за спиной, которое устроили Митараши. Точно так же не обратил он внимания на интерес, который они с Саюри приковали к себе, переступив порог кабинета. Группа девчонок, сбившаяся около первой парты, буквально впилась в друзей взглядами. Боруто, уже повеселевший и болтавший с Сотой и ещё парой ребят, вскинул брови, стараясь подавить смешок.
Всё так же чинно, гордо вскинув голову, Изуна подвёл подругу к понравившейся парте в середине ряда у окна.
— Прошу вас, Хьюга-сан.
— Благодарю, Учиха-сан, — ответила Саюри и аккуратно села по центру скамьи, рассчитанной на троих. Мимолётно улыбнувшись, но поспешив натянуть обратно серьёзную мину, Изуна поднялся на ряд выше, дошёл по нему до конца и оттуда спрыгнул на место между подругой и окном, к которому тут же и отвернулся. Голоса в комнате, ненадолго стихнувшие было при их появлении, зазвучали опять, при этом в общей тональности чувствовалось любопытство.
Буквально пару минут спустя пришёл учитель — молодой Сарутоби, с которым после церемонии разговаривали отец и Наруто-сан. «Теперь понятно, почему, — хмыкнул про себя Изуна. — Так, кажется, нужно быть повнимательней с сенсеем, раз он может доложить отцу…»
— Позёры вы, даттебаса, — прошептал Боруто, плюхнувшись на последнее свободное место за партой и придвинувшись к друзьям.
— Позёр тут — Изуна, — отрезала Саюри, подмигивая. — Я только подыгрываю.
Изуна открыл было одновременно с Боруто рот, но тут сенсей заговорил:
— Здравствуйте, ребята, — начал Сарутоби, остановившись за кафедрой и оглядывая рассевшихся детей. — С этого дня я ваш учитель, Сарутоби Конохамару. Аудитория, где мы сейчас находимся, закреплена за нашим классом на этот год, так что обустраивайтесь тут… и при этом не забывайте, нужно аккуратно обращаться с мебелью и прочими принадлежностями…
— Я даже знаю, откуда ноги растут у этого замечания, — поделилась Саюри, наклонившись к уху Изуны. — Митараши в прошлом году вылили какую-то жидкость, которую стащили у отца, на парту — та красиво оплавилась, Дара говорил, похоже было на кита…
Изуна только дёрнул плечом, слушая учителя — Сарада говорила, что по первой речи преподавателя можно многое понять о нём. Пока стало ясно только, что Конохамару-сенсей, скорее всего, ещё не очень опытный: ему что-то около двадцати, и он волнуется, временами сбивается, перескакивает с одного на другое. Да и в целом он выглядит довольно мягким человеком; если нащупать границы, за которыми он звереет, можно крутить им, как вздумается. А вот в этом Изуна, как и в изображении из себя святой невинности, хорош.
Не встретив со стороны сосредоточенного Изуны реакции, Саюри недовольно фыркнула и отодвинулась к Боруто, и они тут же принялись шушукаться. Сенсей это быстро заметил и, прервав вступительное слово, сделал замечание:
— Боруто-кун, Саюри-чан, сейчас не время для обсуждений. Дослушайте, что я хочу сказать, а после сможете задать вопросы.
«Значит, он уже в курсе, кто мы трое, — заключил Изуна, — сомнительно, чтобы он в первый же день знал всех учеников в лицо. Следовательно, скорее всего, сенсей знает о нас нечто помимо внешности… Ну, если его просвещал отец, без просьбы повнимательней присмотреть за нами наверняка не обошлось».