Ужинали они вчетвером и в тишине. Мать, не теряя времени, зарылась в какие-то бумаги, смахивавшее на историю болезни, разложив их на пустующем месте отца. Сарада поела очень быстро и ушла к себе делать уроки. Тоби ковырялся в тарелке без особого интереса, но Изуна не стал, как делал обычно в подобных случаях, уговаривать отото поесть — всё ещё размышлял о результатах небольшого исследования. «Почти все, кто всё-таки ответил, за исключением Ино-сан и, кажется, Генмы-сана, говорили с позиции шиноби, — думал он, запихивая в себя еду без разбора. — Но почему тогда дядя сказал то, что сказал? «Надеюсь, ты поймёшь, насколько тяжело придерживаться такой установки по жизни…» Почему надеется?..»
Пробормотав благодарность, Изуна скинул посуду в мойку и вышел на улицу. Усевшись на энгаве, он поднял голову к звёздам, начавшим зажигаться на небосклоне. На свежем воздухе всегда лучше думалось, и Изуне быстро пришла мысль: «Это как-то связано с пробуждением Шарингана? Трудно придерживаться установки… чтобы это понять, возможно, придётся страдать… Да, тогда сходится: дядя надеется, что я всё же сумею пробудить Шаринган, потому что лишь тогда докажу, что настоящий Учиха…»
— Заметил, что почти никто так и не ответил честно на твой вопрос?
Изуна дёрнулся — пропустил, как к нему подошли. Да и сам этот голос не слышал уже давно.
— Мадара-сан, — мальчик подскочил и быстро склонился перед старшим родственником.
— Сядь, — Мадара-сан сам опустился на доски и кивнул на место рядом с собой. Настороженный, Изуна сел рядом, поджав под себя ноги, едва не до боли выпрямив спину. — Так что? — Мадара-сан покосился на него из-под рваной чёлки. — Заметил, что в ответах тебе шиноби во многом лукавили?
— Ну… — Изуна смешался под его взглядом, но нашёл в себе силы продолжить: — Вроде того. Шизуне-сан точно недоговаривала, Генма-сан отшутился, а Аоба-сан очень быстро сбежал, хотя до моего вопроса никуда не торопился. Райдо-сан и Эбису-сан вообще не ответили… Хотя, взрослые часто лукавят, когда хотят отвязаться от расспросов детей.
— Подумай как следует, — приказал Мадара-сан. — Что именно ты спрашивал?
Пару раз хлопнув ресницами в непонимании, Изуна честно попытался понять, к чему он ведёт. Вот только мысли тревожно смешались из-за близости самого страшного члена клана. Изуна не понимал, с чего вдруг Мадара-сан заинтересовался им, причём настолько, что проследил. Какая-то его часть хотела пробормотать: «Не знаю», извиниться и уйти, поджав хвост… Другая не менее настойчиво желала докопаться до сути.
— Кто для них дороже всего, — наконец ответил Изуна. — Если вы говорите о подтексте, не о прямой формулировке.
— И почему же шиноби не отвечают на этот вопрос? — Мадара-сан сузил глаза.
Изуна снова задумался. Родственник хочет что-то донести до него, но если мальчик оступится в логической цепочке, Мадара-сан скорее всего попросту фыркнет и уйдёт — он не терпит промашек, Айне так вообще круто от отца достаётся. Разочаровать его не хотелось, поэтому Изуна быстро размышлял. Почему опасно признаваться в своих чувствах, желаниях?..
— Потому что, если ты знаешь, что дорого человеку, у тебя появляется власть над ним.
Мадара-сан удовлетворённо кивнул.
— Вот именно.
Изуна улыбнулся, польщённый похвалой — в исполнении Мадары-сана это была именно она. Испытывая судьбу, мальчик набрался храбрости и спросил:
— Почему вы навели меня на такие мысли, Мадара-сан?
Он хмыкнул и посмотрел куда-то вбок. Изуна тоже неприметно скосился туда — всего лишь столб, держащий крышу энгавы.
— Мой брат, — медленно начал Мадара-сан, и Изуна вновь переключил всё внимание на него, — в честь которого тебя назвали, в своё время занимался именно этим: проникал в души и помыслы людей, выяснял, что им важно и дорого, а после использовал эту информацию на благо клана. И в тебе я вижу те же задатки, Изуна.
— В самом деле? — Изуна подобрался, вытянулся ещё больше, и огромных усилий стоило не податься вперёд. Отец говорил, что младший брат Мадары-сана сделал очень многое для клана и Конохи — не углублялся пока в подробности, но обещал в своё время всё рассказать Изуне, Сараде и Тоби. Как же много, однако, их ждёт однажды историй. — А как мне их развить, Мадара-сан? Я ведь… хочу быть как ваш брат, хочу быть полезен клану.
Мадара-сан усмехнулся, а затем сделал неожиданное: опустил тяжёлую горячую руку на макушку Изуны, растрепал торчащие волосы.
Мальчик буквально забыл, как дышать, вытаращился на Мадару-сана. Того это насмешило.
— Да не бойся, не съем, — хмыкнул он и добавил серьёзнее: — Учись наблюдать, всё слышать и видеть, подмечать самые несущественные детали. Осваивай контроль чакры, гендзюцу. Притворяйся тем, кого предполагает ситуация, — Мадара-сан переместил руку на затылок мальчика и пропустил между пальцами короткие пряди — так, словно ожидал наткнуться на более длинные. Вздохнув, убрал руку и поднялся. — В будущем, если проявишь себя, я подумаю о том, чтобы взять тебя в ученики.
— Серьёзно?! — Изуна вскочил, стискивая кулаки, горя энтузиазмом. О да, теперь он точно выложится на все сто! — Но почему именно я? — тормознул радость он. — Почему не Айна, или Сарада-нэ, или Шисуи?
Мадара-сан не ответил на это. Лениво махнув рукой, он ушёл, а Изуна после ещё долго лежал на энгаве, глядя на звёзды, радостный и озадаченный одновременно.
***
Наутро Изуна пришёл в Академию задумчивый. Это не укрылось от наблюдательной Саюри.
— Что-то случилось? — тихо спросила подруга, пока они занимали свои любимые места в классе.
— Да так, — неопределённо мотнул головой Изуна.
Отделаться, однако, не получилось — сенсея ещё не было, никто не мог помешать Саюри вести допрос.
— Рассказывай, — не терпящим возражений тоном потребовала она. Боруто, только подошедший к ним от компании парней-одноклассников, на которых Изуна почти не обращал внимания, удивлённо посмотрел на друзей, но быстро смекнул, что дело серьёзное, и молча подсел ближе. — А потом и я расскажу кое-что.
— На большом перерыве, — шепнул Изуна и поднялся, чтобы приветствовать вошедшего в класс сенсея.
Лекции в тот день были довольно скучные, а потому Изуна отвернулся к окну и под монотонное нудение Конохамару-сенсея о разновидностях метательного оружия размышлял обо всём на свете.
Учиха Мадара. Что Изуна знал о нём? Немногое, если подумать. Этот его родственник бывал в Конохе редко, едва ли три-четыре раза за год, причём преимущественно набегами: чтобы обсудить что-то с отцом, с Шестым, с Анко-сан, а затем вновь уйти куда-то далеко, в земли, куда не ступают простые шиноби. Его дочь Айну Изуна воспринимал своей кузиной, как и Шисуи, однако на самом деле не знал, кем Айна ему приходится, как не знал степень родства своего отца и её. Если оценивать внешне, Мадара-сан скорее всего дядя отца и дяди Итачи — не родной, а какой-нибудь троюродный, раз «дядей» его никто не называет. И в то же время… Возможно, это только кажется Изуне, но почти все, с кем Мадара-сан контактирует в деревне, ведут себя с ним так, словно бы он намного старше. Исключение составляли разве что отец, дядя Итачи, Наруто-сан, Анко-сан и Цунаде-сама, Пятая Хокаге. Но Анко-сан странная, по ней судить однозначно не стоит; Наруто-сан отличается фамильярностью в общении — не удивительно, он же рос сиротой, и правилам этикета некому было его обучить; ну а Цунаде-сама — легенда, она на всех смотрит чуть свысока. Что касается отца и дяди, Изуна предполагал, что после «катаклизма» выжившие очень сплотились.
— Катаклизм… — прошептал он, обращаясь к окну. Так Изуна мысленно окрестил неизвестное пока ему событие, приведшее к резкому сокращению числа Учих.
— Что? — тут же встрепенулась Саюри, от скуки рисовавшая что-то в тетрадке — кажется, это набросок птицы.