Когда спустя где-то четверть часа юноша привел себя в порядок и за ненадобностью вернул вещи Тики обратно в шкаф, отказывая себе в удовольствии потаскать их (футболки мужчины пахли ужасно вкусно, и из-за этого Аллен тоже ощущал себя как девчонка), Роад уже передислоцировалась на кухню, явно в ожидании того, что ее покормят.
Аллен вздохнул и полез в холодильник. Конечно же, все было опять забито полуфабрикатами (кто бы сомневался), но было еще кое-что, что, несомненно, порадовало юношу. На одной из полок стоял контейнер с заказанной на дом едой. На контейнере стоял логотип кафе, в котором работал Уолкер.
Юноша ощутил, как губы сами собой расползаются в улыбку, и тряхнул головой, с интересом осматривая содержимое. Удон с креветками. Кажется, кто-то заказал двойную порцию, но не рассчитал свои силы.
Подробнее изучив содержимое холодильника и навесного шкафчика над ним, Уолкер пришел к выводу, что ему не слишком тонко намекают на обещанную пасту, и легкомысленно пожал плечами. Отчего и нет, собственно, если тут даже в магазин бежать не надо?
А пасту Аллен и сам любил — это Неа был пристрастен к японской кухне, и, так как жили они вместе, готовить раздельно юноша просто не видел смысла.
На самом деле, юноша вообще был всеяден — с его аппетитом попробуй только быть придирчивым к пище. Адам постоянно смеялся, когда в детстве он воротил нос от моркови или помидоров, и невинно рассказывал, как ему самому в возрасте четырёх-пяти лет приходилось иногда лягушек и червей есть. Понятное дело, что после таких ностальгических воспоминаний Аллен перестал делать различия в продуктах и ел всё, всё дают.
— Ну так что там с моим братом? — отвлекаясь от приятных и одновременно самых гнусных мыслей (нельзянельзянельзя думать о Семье), поинтересовался юноша у жующей пряник Роад.
— Он потрясающий! — также восторженно повторила она, радостно сверкнув глазами, и Аллен понял, что девочка не врёт и не льстит. Что Неа и правда ей, чёрт подери, понравился. Надолго ли только? — Ты не говорил, что он физик! — обвиняюще воскликнула Камелот, сердито надувшись, и Уолкер закатил лишь глаза.
Брат учился на физика-ядерщика, с детства ужасно увлечённый наукой, словно бы в противовес Мане, больше любящему искусство. Но, как бы странно это ни было, они всегда находили общий язык и совмещали свои интересы. Как-то раз близнецы подарили Аллену на день рождения самодельное пианино, звуки которого издавались не струнами и молоточками, а совершенно странными предметами, начиная жестяными пластинками и заканчивая трубками с водой, при этом все они имели именно тональное звучание, которое соответствовало клавишам на настоящем инструменте.
У Маны был идеальный слух, а Неа был гением во всём, что касалось механики, химии и инженерии.
Поэтому, когда старший брат решил всё-таки поступать в университет именно на физика-ядерника, Аллен был счастлив — ведь нормально закончить школу ему так и не удалось, за что юноша тоже чувствовал свою вину.
— А я должен был тебе досье на него подготовить, что ли? — лениво возразил Уолкер, ставя кастрюлю с водой на плиту.
— Ну-у… ты мог бы рассказать и побольше, — Роад склонила голову набок и посмотрела на Аллена из-под ресниц. — Просто… он же правда замечательный, — улыбка у нее стала такая ласковая, что Аллен нахмурился, всерьез забеспокоившись. Не слишком хорошо-то, на самом деле. Роад слишком мелкая для его брата, да тот и сам еще бы понял, чего ему надо…
Может, с Тики по этому поводу поговорить? Он же взрослый, он точно посоветует что-нибудь дельное, разве нет?..
На этом юноша нежно улыбнулся, скосив на мгновение взгляд на дверь, ведущую в коридор, и подавил в себе желание сходить и проверить, собирается ли там этот соня вставать.
Однако Роад тоже не дремала и смотрела на него теперь с интересом.
— Это так мило, — наконец высказалась она, подперев щеку ладонью. — Может, так и поменяемся, Алленчик? Мне — Неа, тебе — Тики. По-моему, будет честно, и никто не будет в обиде, ну.
— Ты мне о таких глупостях даже не заливай, — поморщился Уолкер, распаковывая спагетти. — Ты мелкая еще, у тебя впереди все, — на полном серьезе указал он тут же похмуревшей и явно собравшейся ему возразить подруге, — а мой брат сам не знает, чего ему надо. Не разбирается он в девушках, понимаешь? Это сейчас он тебе нравится, замечательный и восхитительный, а потом ты влюбишься еще в кого-нибудь. И что мне тогда с ним делать?
— Ну знаешь! — девчонка высокомерно вздернула нос и хлопнула по столу ладонью. — То же самое можно и о тебе сказать! Ты сам-то меня намного старше, а? И что, скажи мне, долго ты будешь еще вокруг него бегать? — здесь она опасно повысила голос, приподнимаясь на своем месте. — Он себе места не находил, когда ты перед ним девчонкой прикидывался, а теперь что будет, скажи мне, а?
— А теперь он будет находить место, — резонно отозвался Аллен, на самом деле, ужасно разозлившийся поначалу на её слова, но быстро понявший, что ссориться с подругой по такому пустяку совершено не хочется. Тем более, Роад просто слишком вспыльчива и вновь в штыки восприняла его наставления. — Ну кто может в меня, в такого урода, влюбиться, м, пигалица? — с беззлобной усмешкой обернулся он к столу, пожав плечами. — Только Тики, извращенец этакий, видимо, и мог. Поэтому не собираюсь я его оставлять, если только сам не прогонит.
— Но ты же тоже можешь влюбиться в кого-нибудь другого, Алленчик! — продолжала гнуть свою линию Роад с самым что ни на есть суровым выражением лица, словно пытаясь уверить юношу в правоте своих слов.
— Вряд ли, — хохотнув, протянул он и неохотно продолжил под требовательный взгляд: — Мне сильные люди нравятся. Сильные, ласковые и агрессивные одновременно. Так что Тики такой еди-и-инственный, — ехидно пропел Аллен, видя, как недовольно морщит нос Роад, и забил последний гвоздь: — Да и мои чувства к нему развивались несколько месяцев, а твои… м, несколько дней? — нарочито задумчиво и небрежно бросил он, вновь отворачиваясь к плите и принимаясь готовить соус. — Так что я считаю, что мала ты для моего брата, мелкая совратительница. А у него просто никого давно не было, вот на первых же малолеток и тянет, — категорично припечатал юноша, слыша, как разъярённо зашипела Роад за спиной.
Аллен и правда считал, что подруга была слишком маленькой, да ещё и ужасно легкомысленной, какой-то воздушной — и всегда себе на уме. Она могла говорить о чём-то действительно серьёзном, а в следующий момент приняться рассуждать о зайчиках и том, в какие платья их нарядить. Но юноша ни в коем случае не говорил, что она была глупой или что-то в этом роде, нет! Просто Камелот была… невинной и наивной, наверное. Не покалеченной, как сам Уолкер, любимицей удачи.
— И знаешь, — всё-таки вздохнул Аллен, понимая, что даже сам себе в этом никогда не признавался, а оттого было волнительно проговаривать это вслух. — Тики напоминает мне Адама. Совсем чуть-чуть, конечно, но… — юноша обессиленно выдохнул, неловко почесав шею, и мотнул головой, закусывая губу. — Но Адам не всегда же был безумцем, Роад. Когда-то он любил меня и одаривал заботой, не извращённой, а настоящей. И Тики… он такой же тёплый, понимаешь? Это не просто влечение, Роад, не то влечение, которое вспыхивает на первой встрече, понимаешь? — обернулся он к девочке и удивлённо замер, заметив, как восхищённо она смотрит на него. И тут же обиженно вздёргивает носик.
— Он мне нравится! — решительно воскликнула она, и Аллен обречённо закатил глаза.
— Да ты же его бросишь уже через пару месяцев, Роад! Он тебе надоест же! — обессиленно всплеснул юноша руками.
— Согласен, — лениво раздалось от двери, и Аллен резко обернулся на голос. Тики был сонный, взъерошенный и помятый — но довольный просто донельзя. Он подплыл (иначе и не скажешь) к Уолкеру, навел ему хушер на голове и чмокнул в висок. — А что ты гото-о-вишь?..