Слишком добрая и отзывчивая, девушка всегда поддерживала Уолкера, даже вот на работу устроила в кафе к брату, где, по случайности (или иронии) ошивался и Кросс.
Которому Аллен был обязан своей никчёмной жизнью.
И уродством, впрочем, тоже.
— Всё будет хорошо, — уверенно пообещала Линали, и юноша усмехнулся.
Лави огорчённо вздохнул, сердито насупившись.
— Вот почему вокруг тебя вьются красивые девушки, а рядом с великолепным и обольстительным мной никого нет?
Аллен закатил глаза.
— Потому что ты приставучий идиот, который не видит дальше своего носа, — припечатал он недовольно и быстро доел, потому что вода под собу закипела.
Нет, посуду сегодня моет определённо Неа.
Буквально через полчаса Аллен закончил с готовкой и, сложив посуду в раковину, мстительно черкнул маркером на висящей у двери в кухню доске: «Посуда твоя».
Канда тихо хмыкнул, увидев это, но комментировать никак не стал, за что Уолкер был ему благодарен.
Быстро выскользнув в коридор и тенью метнувшись в свою комнату за сумкой с вещами, Аллен перевел дух. Когда он уже собирался вернуться к ждущим его на кухне друзьям, из комнаты брата ему послышалось сердитое шипение. Юноша замер на месте и прислушался.
— Чертов старикан, — на пониженных тонах бушевал Неа. — И чего ему неймется!
Уолкер нахмурился, поджав губы, и всё-таки метнулся обратно в комнату, чтобы захватить карманный нож.
Никто ведь не запретит для самообороны всадить его нападающему прямо точно между третьим и четвёртым ребром?
Аллен сжал кулаки и криво усмехнулся, пряча нож в ботинок, после чего пулей проскочил мимо комнаты всё также перешёптывающегося с Тики брата и, накинув на себя парку, вышел из квартиры.
Канда рядом лишь хмыкнул, словно прекрасно знал всё, о чём думал Уолкер, а Лави горестно вздохнул, продолжая жаловаться на отсутствие у него дамы сердца. Линали лишь ободряюще коснулась закутанной в перчатку левой ладони и ласково улыбнулась.
— Что ж, вперёд, на поиски приключений! — кивнул Дик и спустился по лестнице, утаскивая за собой младшую Ли, возмущённо ойкнувшую, но больше ничего не сказавшую.
Аллен, чувствуя противный комок в горле, скривился, ужасно недовольный и сердитый, желавший что-нибудь сделать, чтобы успокоиться.
Может быть, всё-таки принять вызов старшей школы Сангава? Хоть немного отдохнёт в драке, набьёт кому-нибудь морду, вновь запугает весь регион, чтобы даже не посмели хулиганить на его территории.
Уолкер усмехнулся и, качнув головой, спустился следом за друзьями, полной грудью вдыхая февральский воздух.
И правда. Ему же никто не запрещает разок хорошенько развлечься в драке.
Тем более, что если об этом никто не узнает.
Комментарий к Op.5
Репертуар:
ONE OK ROCK — Jibun ROCK
ONE OK ROCK — Liar
THE ORAL CIGARETTES — 嫌い
========== Op.6 ==========
Тики сжал губы в тонкую линию, заметив, что сегодня Алиса снова не выдала себя ни словом, ни жестом, и подпер щеку рукой. Было больно и почти мерзко осознавать, что она может быть влюблена в этого редиску, который доставляет столько проблем своему брату и наверняка столько же доставит ей, если это уже не происходит.
Алиса металась по сцене как заводная, требуя с персонала расставить все так, как ей хочется, и как того требует атмосфера. Хотя никакой атмосферы сегодня Микк совершенно не ощущал. Может, дело в том, что девушка еще не начинала петь, а может — в том, что неделю назад он звонил Шерилу и просил его помочь с документами.
Неа и Аллену срочно нужны были чертовы новые документы, чтобы свалить из страны и залечь на дно, потому что когда Неа решал, что их местоположение можно выдать (а это было месяца три назад, когда Тики якобы впервые приехал к нему домой, хотя на деле же полгода арендовал квартиру в том месте, где и проживал сейчас), он не рассчитывал на то, что старик станет посылать кого-то из своих людей.
Их обоих — и Уолкера, и Микка — это очень сильно беспокоило, потому что это значило, что Адам перестал доверять данным Тики, хотя тот говорил довольно много, предварительно, конечно, обсуждая с другом, что именно и как можно сказать. И это… это было опасно, потому что произойти могло что угодно.
Например, старик мог разозлиться и припереться сам.
Или украсть редиску и шантажировать Неа.
Или, не дай бог, подстрелить кого-то из братьев или из друзей Малыша, потому что те тоже были прекрасными мишенями для давления.
Когда Алиса начала петь, атмосфера волшебным образом всё-таки появилась, и Тики погрузился в неё с головой, на два часа забывая обо всех своих проблемах. Он слушал мягкий глубокий голос, напевающий джаз, наблюдал за ехидной усмешкой, ласковой улыбкой, плавными движениями рук и покачиваниями бёдер, лёгкими взмахами пышной кружевной юбки и задорными искорками в серых глазах.
Он смотрел — и понимал, что его влюблённость становится с каждым днём только сильнее, глубже, что она сковывает сердце, заставляет жаждать новой встречи и ловить каждый взгляд, каждый вздох.
И просто хотеть эту девушку. Всю. Полностью. Без остатка.
Но Алиса, видимо, была влюблена в идиота-редиску.
И это бесило. Так сильно бесило, что хотелось бросить всё это к чертям, но Тики не мог. Мать вашу, он пытался, но не мог, потому что его словно магнитом тянуло к этой прекрасной девушке, всю эту неделю общающуюся с ним отстранённо и холодно.
Когда отзвучала последняя песня, и зал взорвался благодарными аплодисментами, Алиса восторженно улыбнулась, поклонившись аудитории, и спрыгнула со сцены, явно повеселевшая и подобревшая.
Вообще, это было поразительно — как она менялась в музыке. Как раскрывалась, как словно бы таяла на то короткое время, пока находилась на сцене и занималась явно любимым делом.
— Вы были прекрасны сегодня, — улыбнулся Микк, протягивая ей букет из красных хризантем и жёлтых тюльпанов. Алиса неуверенно приподняла уголки губ в ответ, принимая подарок и сразу же зарываясь в цветы носом.
— Спасибо, — она наклонила голову в знак благодарности и поинтересовалась: — Снова будете ждать?
Мужчина кивнул.
— Как всегда.
Это почти успело войти в привычку, и на самом деле, черт побери, он был рад уже тому, что Алиса разрешила себя подвозить, потому что… Вашу мать, Тики казалось, когда уедет — он просто зачахнет. Он не сможет забыть.
И наслаждаться жизнью как прежде — тоже не сможет.
А уехать придется, это просто… просто необходимо.
Алиса снова бледно улыбнулась (о, эта улыбка снова походила на усмешку, и Микк ощутил себя едва ли не героем драмы) и легко повела плечами, исчезая в помещениях для персонала.
Тики вышел на улицу и полной грудью вдохнул вечерний воздух. Он каждый раз целовал ей руку, но каждый раз ее рука оказывалась затянутой в перчатку, а сама Алиса каждый раз оставалась холодна и отстраненно-вежлива, словно упоминание о Роад убило в ней все то положительное впечатление о нем, которое, как надеялся Микк, все же успело сформироваться.
И это его ужасно удивляло.
Что такое было известно девушке о Семье, что она так отрицательно отреагировала на то, что Тики имеет к ней отношение?
Нужно было поговорить с Роад об этом.
Алиса вышла через пять минут, закутанная в широкий цветастый платок (сегодня было достаточно прохладно), и, не говоря ни слова, встала рядом. Она никогда не начинала разговоры первой. Никогда не показывала своих настоящих чувств. Никогда не спрашивала. Словно ей было в тягость общество Тики, но она просто не могла отказаться, надеясь, что мужчина сам от нее отстанет со временем.
Но Микк не хотел отставать.
Он хотел, чтобы Алиса принадлежала ему.
…а не этому седому редиске с лимитом выражения эмоций.
— Вы так проникновенно пели про семью, — всё же высказался Тики, когда они уже подходили к машине, и Алиса неопределённо передёрнула плечами.
— Спасибо.
Ну вот и как продолжать вообще с ней диалоги?
Они сели в авто, и мужчина завел мотор. И, как только вывернул на дорогу, все же поинтересовался: